Книга Шипы и розы - Тереза Медейрос

Раскланиваясь направо и налево, Морган упорно продвигался к цели; в свете свечей его волосы отливали золотом, улыбка не сходила с лица, и выглядел он потрясающе. Сабрина не сводила с него восхищенных глаз, понимая, что, когда муж встанет рядом, любоваться им уже не придется. При первой встрече в Лондоне она решила, что уверенность ему придает отлично сшитая одежда. Сейчас же она поняла, что он всегда обладал грацией и осанкой короля. Ни босые ноги, ни потертый плед не могли скрыть этого. Он был рожден королем, и пора это признать.

При этой мысли Сабрина склонила голову, чтобы никто не заметил блеска ее глаз, и постаралась взять себя в руки, не выдать обуревавшие ее разноречивые чувства. Когда она подняла глаза, то увидела, что Моргана задержал озабоченный лакей. Он что-то втолковывал великану, время от времени тревожно поглядывая в сторону дивана. Сабрина откинулась на подушки, прикрыв глаза рукой, в позе безумно страдающей больной, но из-под ресниц продолжала наблюдать за мужем.

Ее ожидания оправдались, и она своими глазами увидела, как на короткое мгновение с лица Моргана слетела маска светской учтивости. Он сжал зубы с угрюмым видом, давно знакомым Сабрине. Однако это длилось лишь секунду, Морган вновь заулыбался, заговорщически подмигнул лакею и продолжил путь к дивану. Проигнорировав стоявший рядом стул, присел в ногах у больной, едва не отдавив пальцы.

Сабрина поспешно убрала ноги подальше, жалобно скривилась и громко чихнула. Вытирая глаза кружевным носовым платком, недовольно проворчала:

— Кажется, сэр, меня раздражает запах вашего мыла для бритья.

— Не думаю. Скорее всего пушинка в нос попала. Вокруг вас слишком много подушек.

Сказал и молча уставился на сцену, как будто там происходило нечто крайне интересное. На самом деле великана так и подмывало выложить Сабрине все, что он думает о ее капризах, дать себе волю и наорать на нее, да так, чтобы пух и перья летели от Лондона до самого Глазго. В этот момент сидевшая ближе к сцене высокая дама оглянулась и поверх раскрытого веера с состраданием посмотрела на Сабрину. Этот взгляд напомнил Моргану причину, по которой он предпочитал встречаться с женой исключительно в общественных местах. В противном случае великан не мог за себя поручиться. Оставшись наедине с несчастной, он бы наверняка не выдержал и стал бы её жалеть, холить и лелеять, как все остальные.

А больше всего предводитель Макдоннеллов опасался, что поддастся собственным желаниям, забудет о немощи жены и набросится на нее, дав выход пылкой страсти.

Особенно трудно сдерживаться, когда сидишь рядом с возлюбленной, возлежащей на диване в почти прозрачном наряде, который больше подходит для спальни, чем для гостиной.

От ее кожи исходил дурманящий аромат распустившихся лилий, не имевший ничего общего с теплым запахом цветущих роз, запомнившимся с детства. Трудно было перебороть дикое желание броситься на жену прямо здесь, на глазах у всех, развязать идиотский узел на макушке, распустить густые длинные волосы, раздвинуть бедра…

Зал взорвался хохотом и бурными рукоплесканиями, когда Арлекин с видом победителя взвалил злобно визжавшую Коломбину на плечо. По мнению Моргана, полосатого малого не в чем было упрекнуть. Вполне можно понять и простить мужика, если над ним постоянно измываются. На каком-то этапе остается один выход — применить грубую силу, чтобы привести в чувство окончательно распоясавшуюся супругу. Морган стиснул кулаки, глядя на сцену, обуреваемый бессильным гневом.

Сабрина выбрала не самый удачный момент для того, чтобы пнуть мужа ногой и зло прошипеть:

— Да отодвинься же, идиот! За твоей спиной мне ничего не видно.

Из того ряда, где восседала тетушка Онора, на больную зашикали, призывая к молчанию; в их сторону повернулось сразу несколько голов, а Арлекин застыл в немом укоре.

Морган протянул руку, схватил жену за ступню и принялся водить по коже большим пальцем.

— Похоже, ты заметно окрепла, дорогая? Пинаешься совсем как здоровая.

Ступня сразу же безжизненно повисла в руке мужа.

— Скорее всего просто спазм. Ноги по-прежнему очень болят.

Морган не отпустил ногу и принялся ее прощупывать с мастерством, которое отдалось жаром в сердце Сабрины. Нога моментально ожила, и больная быстро ее подобрала.

— Ты права, детка, это действительно спазмы, и лучше тебе не делается, — усмехнулся Морган. — Может, пока не поздно, решиться на ампутацию? Отрезать к чертовой матери и забыть о боли. Что скажешь?

Ну что тут сказать в самом деле? Сабрина попыталась выиграть время на обдумывание достойного ответа и решила пока пожаловаться»

— Что-то в горле пересохло. Тебя не затруднит принести мне бокал шампанского?

Морган не сдвинулся с места, жестом подозвал лакея и коротко скомандовал:

— Дама желает шампанского.

Насмерть перепуганный слуга протянул бокал, но его рука так тряслась, что несколько капель пролилось на платье больной.

— У тебя обе руки левые, ничего толком не умеешь! — взвизгнула Сабрина, вытирая платком мокрое пятно. — Вас всех нужно уволить. Обязательно скажу дядюшке.

Не сводя глаз со сцены, не оборачиваясь, Морган коротко приказал:

— Сейчас же извинись.

— Прошу прощения, — пролепетал лакей.

— Не ты. Она должна извиниться.

— Она?

— Ты меня имеешь в виду? — удивилась Сабрина. — Как бы не так.

— Ты была недопустимо груба к этому человеку. А теперь извинись.

— Простите меня, милорд, — с убийственным capказмом проговорила Сабрина. — Я совсем запамятовала, о Макдоннеллы — последний бастион хороших манер в Шотландии. Если бы лакей нечаянно пролил шампанское, ты бы, вероятно, просто вытащил пистолет и пристрелил его.

Осознав, что мелкие стычки у дивана вскоре перерастут в настоящее и, вполне возможно, кровопролитное сражение, донельзя смущенный лакей поспешил ретироваться.

Морган повернулся лицом к жене, и она отпрянула в ужасе при виде страшной ярости, бушевавшей в зеленых глазах. Даже Арлекин с Коломбиной замерли на месте, когда великан взревел, как раненый вепрь:

— Мне осточертели твои идиотские капризы и выходки! — В гневе Морган забыл все, чему учила его Елизабет, и изъяснялся с привычным раскатистым шотландским акцентом. — Бедная несчастная девочка! Наша страдающая принцесса! Как бы не так! Пока ты была маленькой и здоровенькой, то тебе легко давалась роль ангелочка, потому что все твои желания тут же исполнялись, достаточно было открыть ротик или мило улыбнуться.

— Нет, не все, — прошептала Сабрина, но Морган не расслышал и продолжал:

— Но как только тебя обидели и корона Камеронов чуть пошатнулась на твоей головке, ты сразу превратилась в злую, вечно недовольную, брюзжащую фурию. Теперь-то понятно, что ты собой представляешь на самом деле. — Он низко наклонился над женой, она попыталась глубже зарыться в подушки, но негде было спрятаться от его справедливого гнева. Морган понизил голос до шепота, так что теперь его никто не мог услышать, кроме жены; в глазах его вспыхнула и разгорелась искорка насмешки. — Если бы я знал, что ты превратишься в такую стерву, я бы скорее пристрелил тебя, а не Пуку.