Книга Чесменский гром - Владимир Шигин

А боевые действия в Средиземном море продолжались.

30 мая 1774 года фрегат «Слава» под командой лейтенанта И. Войновича высадил десант на острове Хиос и овладел турецкой батареей.

26 июля 1774 года русский фрегат «Святой Павел» под началом лейтенанта П. Алексиано овладел крепостью на острове Имбра.

Русский флот постоянно пополнялся. В течение войны из Кронштадта в Средиземное море одна за другой посылались эскадры контр-адмиралов Арфа, Чичагова, Грейга. Первая Архипелагская экспедиция стала школой боевого опыта целого поколения русских моряков, ведь крейсирование непосредственно в море наших кораблей было практически постоянным. Россия вновь стала великой морской державой.

Пока эскадры бороздили средиземноморские воды, наводили ужас на турок и блокировали Дарданеллы, граф Алексей Орлов пребывал по большей части в любимом им Ливорно. В памяти горожан он остался как мастер грандиозных спектаклей, но граф Алексей был мастером и иных спектаклей. Пригласив к себе в Ливорно известного немецкого живописца Хаккерта[78], он заказал ему целую серию картин о Чесменской баталии, обещав наградить по-царски.

— Но я никогда не видел взрыва даже одного корабля, — робко переминался с ноги на ногу живописец, — как же могу я рисовать взрыв целого флота?

— Это не беда, — пожал плечами граф. — Я вам все устрою!

Очевидец пишет: «... Была сильная пушечная пальба, ломка мачт и такелажа — все это было для того, чтобы дать живописцу понятие о морской битве. Но на картине надо было нарисовать и горевшие турецкие корабли, и взрывы их. Чтобы о них дать понять художнику, граф Орлов приказал взорвать порох на одном из линейных кораблей русской эскадры, а потом сжечь остатки этого корабля, еще годного к употреблению и далеко еще не выслужившего срока. Такая потеха обошлась русскому казначейству, может быть, не в одну сотню тысяч рублей, не говоря о том, что при взрыве погибло несколько матросов».

Но самого графа волновали уже заботы иные. Переложив на плечи адмиралов дела морские, он с удовольствием занялся делами секретными, политическими.

* * *

В один из дней Орлов там же, в Ливорно, получил письмо от некой особы, помышляющей о русской короне. Особа та, почему-то именуемая в переписке Екатерины II и Алексея Орлова не иначе как с известной долей иронии княжной Таракановой, обратилась к графу, чтобы попытаться привлечь его на свою сторону. Бедняжка, она просто не представляла, с кем решилась иметь дело! Что для Алексея Орлова была какая-то глупенькая Тараканова, когда он самолично душил российских императоров... На свою беду, живущая в Рагузе авантюристка, выдававшая себя за мифическую дочь императрицы Елизаветы (хотя и не понимала ни слова по-русски), не только заявляла всюду о своих притязаниях на российский престол, но и попыталась влезть в большую политику да еще на стороне Турции... Она отправила письмо турецкому султану, прося того ни в коем случае не подписывать мир с Россией и клянясь в своей приверженности интересам Высокой Порты. Это был уже вызов, и граф Алексей его принял.

Тем временем прибыло и письмо не на шутку забеспокоившейся появлением самозванки Екатерины II. Императрица требовала лаконично:

— Поймать вклепавшую на себя имя во что бы то ни стало!

Орлову даже было разрешено, взяв часть эскадры от Дарданелл, подойти с ними к Рагузе и потребовать у местного губернатора выдачи авантюристки. В случае отказа от выдачи Орлову разрешалось бомбардировать город. Лавры Чесменской победы позволяли решиться на столь дерзкий шаг! Но граф Алексей решил не отзывать эскадру от турецких берегов, а справиться с захватом самозванки самому лично. План его был прост до гениальности! Вначале Орлов подослал к Таракановой своего адъютанта Христенека, который быстро вошел к ней в доверие, сказал о желании Орлова перейти к ней на службу и о готовности всего Средиземноморского флота России поднять ее флаги. Все это было сущим бредом, но наивная Тараканова во все поверила. Дальше больше, Орлов тут же договорился со своим приятелем, английским банкиром Дженкинсом, и тот открыл «княжне» неограниченный кредит. Ну, а затем граф Алексей нанес ей и решающий удар. В своем подобострастном письме он не только назвал Тараканову императрицей, но и предложил ей свою руку и сердце... Самозванка отправилась к графу в Ливорно, где ее встречали со всей торжественностью. Произвел впечатление на «княжну» и сам граф Алексей.

Историк так описывает Орлова в ту пору: «Ему было в то время тридцать восемь лет, он был красавец и настоящий богатырь. Огромного роста, в плечах, как говорится, косая сажень, силы необычайной, с приятным, умным, выразительным лицом, чесменский герой был один из красивейших людей своего времени и не мог не произвести сильного впечатления на страстную и все для чувственных наслаждений забывшую принцессу. Все, дотоле пользовавшиеся сердечным ее расположением, голландцы, немцы, французы, поляки и алжирцы были пигмеи сравнительно с этим могучим богатырем. С первого же свидания она была очарована графом. Он, со своей стороны, прикинулся страстно влюбленным и даже просил руки прекрасной княжны».

Почти неделю длилась любовная идиллия в Ливорно. Затем граф Алексей пригласил свою невесту на борт пришедшего в порт линейного корабля «Три Иерарха». Державший на нем флаг младшего флагмана контр-адмирал Грейг был уже посвящен во все тонкости предстоящего действа. Удовольствия от всего происходящего Грейг не испытывал, но и угрызений совести тоже — если надо, значит, надо!

Прибытие «будущей императрицы» на борт своего корабля он обставил в лучшем виде: гремели холостые залпы, матросы, стоя на реях, кричали: «Ура!» Тараканова была вне себя от счастья, но оно, увы, продолжалось недолго. Едва «княжна» взошла по трапу на борт «Трех Иерархов», как была немедленно арестована и посажена под арест. Никто еще ничего не успел понять, как Грейг уже выбрал якоря и взял курс к берегам далекой Балтики, благо мир с Турцией был к тому времени уже подписан. Так закончился этот политический спектакль, столь блестяще поставленный и сыгранный Алексеем Орловым. Сам граф отправился на родину сухим путем. Тараканову, его несостоявшуюся супругу, ждали же Алексеевский равелин Петропавловской крепости, допросы и скорая смерть от чахотки.

* * *

Господство русского флота на протяжении почти всей войны с 1770 года было полным. Лишь в 1774 году, с подписанием Кючук-Кайнарджийского мира, корабли двинулись в обратный путь. К осени 1775 года последние из них под командой вице-адмирала Андрея Елманова отдали якоря на Ревельском и Кронштадтском рейдах.

По прибытии последнего отряда кораблей в Кронштадт Екатерина II заявила президенту адмиралтейств-коллегии И.Г. Чернышеву следующее: «Посылку флота моего в Архипелаг, преславное его там бытие и счастливое возвращение в свои порты за наиблагополучное происшествие государствования моего почитаю».