Книга Ураган в сердце - Кэмерон Хоули

– Говорит доктор Карр.

Представившись, Кэй, насколько смогла, взяла себя в руки и сказала:

– Я только что услышала, что в утренней газете есть статья, которая окажется жутким потрясением для Джадда. Я действительно думаю, если только это возможно, прочтите ее до того, как она попадется ему на глаза.

– Если это о продаже мистером Краучем своих акций…

– Он уже прочел ее, – выговорила Кэй рухнувшим голосом.

– Мистер Крауч был здесь сразу после вашего отъезда, – объяснил доктор Карр. – Он рассказал вашему мужу всю эту историю, насколько я себе представляю. Во всяком случае, он знает, что мистер Крауч продал все и что управлять компанией будет новое руководство. Если это все, что напечатано в газете…

– Нет, в ней больше нет никакого смысла, коль скоро ему известно, – согласилась Кэй, борясь с ощущением полной нехватки воздуха. Наконец сумела выговорить: – Вы говорили с Джаддом об этом?

– Да, – донесся настороженный голос, голос, в котором слышалась ужасная угроза. – Он, разумеется, потрясен, так оно и должно бы быть, иначе просто и быть не могло.

– Доктор Карр, по-вашему, мне надо приехать? Мне это легко сделать.

– Знаете, решать вам, миссис Уайлдер, вряд ли я могу здесь советовать, однако, чего бы ни стоило мое мнение, я на самом деле не считаю, что есть необходимость в вашем приезде. Не похоже, чтобы ваш муж был излишне серьезно взволнован, по правде говоря, намного меньше, чем я ожидал. Очевидно, мистер Крауч все очень хорошо ему растолковал.

– Он может, – кивнула она, и горькую резкость в ее голосе сгладило удушье, перехватившее горло. Кое-как сумела выговорить, что утром они увидятся, а потом уже из последних сил и выдержки прибавила на прощание: – Благодарю вас, доктор.

Прошло несколько минут, и, только когда из тишины до ее слуха донеслось наконец прерывистое гудение, она поняла, что все еще не повесила трубку.

XI

1

В эту неделю каждый день: в воскресенье, понедельник, вторник, среду, четверг, пятницу – Кэй Уайлдер одолевала на машине сорок две мили до Окружной мемориальной больницы, проводила около часа с мужем и потом снова ехала домой. С каждым днем росло убеждение, что ее посещение терпится как попытка вторгнуться в уютный мирок, какой создал для себя Джадд в больничных стенах. Всего, что ей удалось достичь, находясь здесь, можно было вполне добиться, и если бы она оставалась в Париже.

Впрочем, было два маленьких исключения. Джадд совершенно никак не отреагировал на приближающуюся смену руководства в «Крауч карпет». В прошлое воскресенье, наутро после того, как мистер Крауч первым сообщил ему новости, Кэй ехала в больницу с беспокойным предчувствием, ожидая худшего, а Джадд лишь рукой махнул: бывает, мол, случается и такое. Не в силах поверить, что муж и вправду настолько равнодушен, она попробовала слегка прощупать его и получила твердый отпор, он попросту оборвал ее, сказав: «Какая польза нервы трепать из-за этого! Нужно ждать и смотреть, что происходит».

Потом во вторник пришло письмо от Рольфа, адресованное им обоим, как и все его письма, но явно написанное отцу: три страницы описаний того, чем он будет заниматься в «Сиборн ойл», довольно по-мальчишески безудержное предвкушение открывающихся перед ним возможностей, и все это сведенное в выражение признательности отцу за то, что тот открыл ему глаза на замечательную жизнь, какую способна дать работа в крупной корпорации.

– Надеюсь, в один прекрасный день он не проснется, – заметил тогда Джадд, – и не обвинит меня в том, что я дал ему дурной совет.

– Ты же знаешь, что дурного совета ему не давал, – быстро уверила она его, готовая и дальше продолжить, но Джадд тут же захлопнул дверь, сменил тему, оставив ее ни с чем, позволив лишь мельком заглянуть в пучину его разочарования.

Каждый день старалась она слегка подтолкнуть дверь, чтобы та снова отворилась, но безуспешно. Сам Джадд ни словом не упоминал о компании, она же, чувствуя, что права не имеет говорить ничего, что могло бы его расстроить, не повторяла ни одного из тех слухов, какие слышала сама. Казалось, наверняка никто ничего не знал (в газете больше ничего не появилось, не было и никаких официальных уведомлений), а поскольку от всех, с кем доводилось встречаться, Кэй только и слышала, что разговоры о компании, то оставалось слишком мало такого, о чем она могла рассказать Джадду как о новостях из Нью-Ольстера. Даже когда и удавалось подыскать какие-то крохи, которые должны были бы его заинтересовать, по крайней мере настолько, чтобы заполнить несколько минут из томительно долгого часа, все это неизменно не оказывало должного впечатления. И дело было не в том, что он отказывался говорить с ней, он вполне свободно говорил обо всем, что происходило в стенах больницы, только тем и ограничивался его интерес. Он жил в собственном личном мирке, крохотном наделе, в значительной мере населенном лишь Мэри, миссис Коуп, доктором Карром да теперь еще и молодым врачом-индийцем, кому повезло больше, чем ей: он как-то сумел протиснуться за ограду.

И вот снова суббота, часы на панели показывали четверть третьего, когда она остановилась на стоянке. Она выдерживала график, принятый ею еще в начале недели. Наслушавшись бесконечных похвал Джадда в адрес миссис Коуп, Кэй решила, что должна познакомиться с этим образцом совершенства. Задержка с прибытием до половины третьего накладывала ее часовое посещение на пересменку, давала возможность увидеть не только малышку-валлийку (довольно приятная девочка, но едва ли способная научить хоть чему-нибудь из того, что требовалось), но и миссис Коуп, от кого она надеялась перенять некоторые секреты ухода за больными, которыми смогла бы сама воспользоваться после того, как заберет Джадда из больницы домой.

По первому впечатлению, она увидела в миссис Коуп одну из тех лишенных мужчины женщин, кого профессия медсестры наделяла правом на временное обладание мужьями других женщин. По мере того как проходила неделя, мнение это скорее укреплялось, нежели ослаблялось. Не было, казалось, ничего, на что старая курица не пошла бы, дабы отмести любую попытку Кэй сделать хоть что-то для своего мужа.

Частично беда заключалась, разумеется, в самом Джадде. Чего бы ни захотел, он первым делом просил об этом миссис Коуп, а при таком преимуществе та всегда могла обойти ее. Ей только то и оставалось, что возить ему книги и журналы, – пустые хлопоты, судя по тому, что читать он не читал. И телевизор не смотрел, во всяком случае, тот ни разу не был включен, когда она приезжала, да и Джадд ни разу не упомянул ни единой программы, которую он смотрел, даже новости. Когда вчера она спросила, слушал ли он вьетнамскую речь президента Джонсона, Джадд перевел разговор на старика в палате напротив, чьи нелады с простатой имели, так уж получалось, куда большее значение.

Сегодня она поставила машину там же, где ставила всегда, рядом с покрывшейся пылью «Ривьерой» Джадда, для которой на днях надо будет найти кого-то, кто мог бы приехать за ней и отогнать домой. Недостатка в людях, которые с радостью оказали бы такую услугу, не было, однако само собой пришло на ум обговорить решение с Джаддом, так что из машины она выходила, довольная тем, что удалось кое-что прибавить к тому хилому списку тем для разговора, что накопились к сегодняшнему посещению.