Книга Девять жизней - Фрэнк Лин

Начиная с марта я регулярно виделся с Кэт Хэдлам. Поначалу я был не в восторге от повода для возобновления наших отношений. Она осталась без работы, и знакомства из старой записной книжки не помогали. Сокращая штат студии, «дорогой Саймон» вычеркнул из списков ценных сотрудников и ее.

Безработицу она восприняла довольно тяжело, и я пригласил ее на обед, чтобы поговорить. Она не держала обиды на Риштона, давно уже не ожидая от него ничего, кроме необоснованных претензий.

Ее лицо не показалось мне более привлекательным, чем раньше. Кроме необъятной улыбки у нее имелась еще одна уловка, которую она применяла, когда я находил какую-нибудь ее реплику типично женской или невежественной: она поджимала подбородок и пыталась изобразить, что краснеет.

Она начала часто появляться у меня в офисе и в конце концов стала отвечать на звонки и назначать встречи. Разговаривать по телефону она, бесспорно, умела, но я не имел никакого желания продолжать наше сближение, хотя она определенно намекала, что все двери для меня открыты.

Через некоторое время я понял, что, в сущности, меня всегда привлекали женщины из высшего класса с их характерным акцентом. В глубине моей простонародной натуры потомственного полицейского прятался честолюбивый егерь из «Леди Чаттерлей». Вероятно, таков же был скрытый мотив моего краткого приключения с внучкой короля Мэри Вуд.

Однако ошибки кое-чему меня научили. С Кэт я решил держаться стойко и ни в коем случае не переходить границ дружбы. Именно на этой стадии самоотречения я получил известие о Делиз.

Возвращаясь однажды из банка через Чорлтон, я увидел на другой стороне Брандретс-роуд Кашалота: Молли Делани. Я попытался сделать вид, что не замечаю ее, но она помахала мне рукой и перешла через узкую улочку. Лицо ее, против обычного, сияло. Я остановился, приготовившись к бегству: одной сломанной руки мне вполне хватало. Волновался я, однако, напрасно: меня ни о чем не спрашивали.

– Если бы не ваша рука, я сказала бы, что вы прекрасно выглядите, – прогрохотала она. – За вас не надо что-нибудь подписать? Кстати, не забудьте сегодня вечером посмотреть «Альгамбру»! – С этими словами она повернулась ко мне спиной и ушла. Я подумал, уж не снял ли ее кто-нибудь на видеопленку для нового проекта Риштона.

Дома я включил телевизор. Долго ждать не пришлось. Сразу после местных новостей в качестве ведущей вечернего блока передач на экране появилась Делиз, успешно придававшая пошловатой продукции третьего канала подобие стиля. Значит, в конце концов она взяла Риштона в оборот. Я понимал, что за успехи надо платить, но подробности этой истории узнал позже, от Кэт Хэдлам. Делиз переехала к Саймону и собиралась стать пятой миссис Риштон.

Хотя мне было очень горько, я послал ей открытку с пожеланием счастья.

С тех пор, как Гордон совершил свой прыжок в болото, я ждал визита Теда Блейка, и однажды он приехал ко мне без предупреждения. Безграничная жалость к самому себе, которую выражало его лицо, в сложившейся ситуации была более чем уместна. Саймон Риштон осуществил угрозу Тревоза и зарубил передачу Теда, которая втянула телекомпанию в кучу судебных разбирательств и дел по возмещению морального ущерба. Странно было бы, подумал я, если бы Риштон поступил иначе.

Одежда Теда трещала по швам, как и его дела. Он набрал вес, и его вещи словно отказывались дольше сдерживать разрастающуюся массу тела. Воротник рубашки не застегивался на растолстевшей шее. Красное лицо покрывала испарина.

– Я думал, ты дашь мне знать о себе, Дейв, – произнес он жалобным голосом, поднимая предложенный мной стакан с виски. – Это так не похоже на тебя – взять и повернуться к другу спиной. Мэри тоже очень обижена.

– Ты прав, я не поворачиваюсь спиной к друзьям. Я позволил сделать это тебе, Тед, – сказал я.

Он ничего не ответил. Я подсыпал еще соли:

– Как продается история?

– Неплохо. Мэри пригласили на турне…

Я с удивлением взглянул на него.

– Ну, что-то вроде курса лекций в ирландских клубах в окрестностях Лондона. Она начинает с «Бларни-Стоун» в Эктоне во вторник, – пояснил он.

– А ты, значит, будешь подыгрывать ей на банджо?

– Перестань, пожалуйста. Неужели ты все еще сердишься на меня за этот несчастный жучок?

Он выпил виски несколько торопливее, чем обычно. Я заметил, что руки у него слегка дрожат.

– Скажи честно, Дейв: ты злишься на меня за то, что я увел у тебя Мэри? Или просто расстроен из-за ухода Делиз?

– Мы оба знаем, чем я недоволен, Тед, и ты можешь не опасаться, что я записываю наш разговор на пленку. Никому, кроме нас, не интересно то, что мы можем сказать друг другу.

Он подержал в руке следующую порцию виски и снова опрокинул ее одним глотком.

– За что ты убил Глорию Риштон, Тед? – спросил я. – Что она тебе сделала?

Он скривился.

– Это получилось случайно, дружище, честное слово. – Он ничего не отрицал. – Проклятая, дремучая некомпетентность «Нортерн Пайонирс Банк». Все дело в ней.

Я не задавал вопросов, но он продолжил:

– Ты можешь представить себе идиотизм управляющего, который поручает брошенной жене расследование миллионного кредита для бывшего мужа? Естественно, бедняжка сделала все, чтобы прижать нас к ногтю… Меня и Саймона.

– Но за что же тебя, Тед? Что ты-то ей сделал?

– Я склеил ее в июле, на одной вечеринке в «Альгамбре». Сначала просто перепихнулись в машине на стоянке, но потом, когда Саймон сошелся с Кэт, дело приняло более серьезный оборот. Глория стала говорить о браке. Она думала, я пошел в гору – так оно, черт подери, и было! – Он бросил на меня горестный взгляд. – Я не убивал ее сам, и Пултер не убивал, хотя книгу регистрации подделал действительно я.

– И уж конечно не ты сообщил мотоциклисту, что я вышел из вагончика и стою у костра? – спросил я с досадой.

– А что мне оставалось делать? Я знал, что рано или поздно ты меня вычислишь, хотя бы методом исключения. Все должно было произойти очень быстро, ты бы ничего не почувствовал.

– Но зачем все же ты начал с Глории? Ты хотя бы знаешь, как обошелся с ней твой милый дружок? Я до сих пор думаю об этом, просыпаясь по ночам.

– Конечно, знаю. Я же был там, идиот ты несчастный! И не думай, что я от этого в восторге. Глория собрала бумаги, доказывающие близкий крах Гордона. Во время ирано-иракской войны его нефтяной бизнес процветал, но он раскинул свою сеть слишком широко. Решил, что он – Пол Гетти. В конце концов он уже не мог продавать нефть дороже, чем купил, и… Многие продолжали думать, что он мультимиллионер. Ты же знаешь, что у любого банкира при слове «нефть» глаза наливаются кровью от жадности. По условиям сделки он должен был пустить кредит на то, чтобы спасти «Альгамбру» – ну, и поддержать свое дело. Тревоз все знал, но в его интересах было держать язык за зубами. Потом Глория все раскрыла. Если бы она сообщила об этом куда следует, сегодня она была бы жива, а Гордон, Тревоз и Риштон разорены. Сначала я хотел, чтобы она так и сделала.