Книга Убийство в теологическом колледже - Филлис Дороти Джеймс

Он не стал тратить время на формальности и сразу перешел к сути:

– Когда мои офицеры опрашивали вас в воскресенье, вы сказали, что не выходили из коттеджа Святого Иоанна в субботу ночью. Сейчас я снова задам этот вопрос. Вы ходили в субботу к колледжу или к церкви после повечерия?

Сертис бросил взгляд на окно словно в поиске спасения, а потом заставил себя посмотреть Дэлглишу в глаза. Его голос прозвучал неестественно высоко:

– Нет, конечно, нет. Зачем мне это?

– Мистер Сертис, – сказал Дэлглиш, – свидетель видел, как вы входили в здание колледжа из северной галереи сразу после полуночи. И сомнений, что это были именно вы, нет.

– Это был не я. Должно быть, кто-то другой. Меня никто не мог видеть, потому что я там не был. Это ложь.

Такое сбивчивое отрицание наверняка прозвучало неубедительно даже для самого Сертиса.

– Мистер Сертис, – терпеливо сказал Дэлглиш, – вы хотите, чтобы вас арестовали за убийство?

Сертис весь съежился и казался почти ребенком.

– Ладно, – сказал он после долгого молчания, – я действительно возвращался в колледж. Я проснулся, увидел в церкви свет и пошел проверить.

– Во сколько вы увидели свет?

– Примерно в полночь, как вы сказали. Я встал в туалет, тогда и заметил.

– Но все коттеджи построены по одному проекту, – впервые заговорила Кейт. – Спальни и ванные комнаты находятся в задней части. И в вашем коттедже их окна выходят на северо-запад. Так как вы могли увидеть церковь?

Сертис облизнул губы и сказал:

– Я захотел пить. Пошел налить себе воды и увидел свет из гостиной. По крайней мере я подумал, что увидел. Был только какой-то блик. Но я решил, что лучше проверить.

– А вам не пришло в голову разбудить сестру, позвонить мистеру Пилбиму или отцу Себастьяну? Что, несомненно, было бы естественно.

– Я не хотел их беспокоить.

– Довольно смело с вашей стороны, – сказала Кейт, – выйти одному ночью в грозу навстречу вероятному злоумышленнику. А что вы собирались делать, когда дойдете до церкви?

– Не знаю. У меня не было четкой цели.

– Похоже, сейчас у вас в голове тоже не все по полочкам, – заметил Дэлглиш. – Ну да ладно, продолжим. Вы говорите, что пошли к церкви. И что вы там обнаружили?

– А я не заходил. Не смог, ключей ведь не было. Свет все еще горел. Я пошел в дом и взял ключи из кабинета мисс Рамси, но когда вернулся в северную галерею, света в церкви уже не было.

Теперь он говорил более уверенно, и сжатые пальцы заметно расслабились.

Кейт, бросив взгляд на Дэлглиша, взяла допрос в свои руки:

– Итак, что вы сделали потом?

– Ничего не сделал. Подумал, что, должно быть, померещилось.

– Но до этого вы были уверены, иначе зачем гулять в грозу? Сначала свет горит, а потом раз – и гаснет. Вам не пришло в голову заглянуть в церковь и проверить, что там происходит? Вы же за этим и вышли из коттеджа, разве нет?

– Мне показалось, это лишнее. А что? Ведь света уже не было, – пробормотал Сертис. – Да говорю вам, я подумал, что мне померещилось. – И добавил: – Дверь в ризницу я подергал. Она была заперта, и я понял, что в церкви никого нет.

– После того как нашли тело архидьякона, оказалось, что один из трех комплектов ключей пропал. Сколько было комплектов, когда вы брали ключи?

– Не помню. Я не обратил внимания. Мне тогда хотелось поскорее убраться из кабинета. Я точно знал, где висят ключи от церкви, и просто взял первую связку.

– А вы их вернули?

– Нет, не вернул. Не хотел снова идти в дом.

– В таком случае, мистер Сертис, – спокойно вмешался Дэлглиш, – где сейчас эти ключи?

Кейт редко видела, чтобы подозреваемого так сильно сковал ужас. Столь очевидная в самом начале допроса смелость, которую питали надежда и уверенность в собственных силах, вдруг куда-то исчезла, и Сертис сполз в кресле, опустил голову, тело его затряслось.

– Я задам этот вопрос еще раз, – сказал Дэлглиш. – Вы заходили в церковь в субботу ночью?

Сертису удалось сесть ровно и даже посмотреть Дэлглишу в глаза. И теперь Кейт показалось, что страх уступил место облегчению. Он собирался сказать правду и сам обрадовался возможности положить конец этому затянувшемуся суровому испытанию ложью. Теперь они с полицией будут на одной стороне. Ему посочувствуют, простят и скажут, что все поняли. Она видела такое миллионы раз.

– Ладно, – начал Сертис, – я и вправду заходил в церковь. Но я никого не убивал. Клянусь, не убивал. Да я бы не смог! Богом клянусь, я к нему и пальцем не притронулся. Я там был-то меньше минуты.

– И что делали? – поинтересовался Дэлглиш.

– Взял кое-что для Карен. Ей было нужно. К архидьякону это не имело никакого отношения. Это личное и касается только нас двоих.

– Мистер Сертис, – сказала Кейт, – вы должны понимать, что так не пойдет. Когда речь идет о расследовании убийства, нужно забыть, что у вас есть что-то личное. Зачем вы ходили в церковь в субботу ночью?

Сертис посмотрел на Дэлглиша, словно ища у него поддержки.

– Карен нужна была еще просвира. Освященная. Она попросила ее достать.

– То есть сестра попросила вас украсть?

– Она не рассматривала это с такой стороны. – Повисло молчание, а потом он продолжил: – Да, наверное, так. Но это не ее вина, а моя. Не надо было соглашаться. Я и не хотел этого делать, ведь священники всегда ко мне хорошо относились, но для Карен это было очень важно, и в конце концов я сказал, что схожу. Ей необходимо было достать просвиру, потому что она ей нужна в пятницу. Карен просто не подумала, что все настолько серьезно. Для нее это всего лишь просвира. Она бы не попросила меня украсть что-то ценное.

– Но ведь это и было что-то ценное. Разве нет? – спросил Дэлглиш.

И снова молчание.

– Расскажите, что случилось в субботу ночью, – попросил коммандер. – Постарайтесь четко вспомнить. Мне нужна каждая мелочь.

Сертис немного расслабился. Он, казалось, физически вытянулся, а на щеки снова вернулся естественный цвет.

– Я подождал, пока не станет совсем поздно, – сказал он. – Нужно было удостовериться, что все спят или по крайней мере в своих комнатах. Гроза только сыграла мне на руку. Я думал, что гулять никто не пойдет. Вышел без четверти двенадцать.

– Во что были одеты?

– В темно-коричневые вельветовые брюки и толстую кожаную куртку. Все темное. Мы решили, что так безопаснее, но специально я не маскировался.

– Перчатки на вас были?

– Нет. Мы… то есть я не думал, что нужно. У меня есть только толстенные перчатки для работы в саду и пара старых шерстяных. Все равно пришлось бы их снимать, чтобы взять просвиру, открывать замки. Я не думал, что это имеет значение. Никто бы не узнал о пропаже. Они и не хватились бы этой просвиры, просто решили бы, что обсчитались. Так я себя убеждал. У меня есть только два ключа: один – от железных ворот, а второй – от двери в северную галерею. Обычно я в течение дня ими не пользуюсь, так как и ворота, и двери в галереи не запираются. Я знал, что ключи от церкви хранятся в кабинете мисс Рамси. Иногда по праздникам, на Пасху, например, я приносил цветы или зелень. Отец Себастьян просил меня оставлять их в ведре с водой в ризнице. И там всегда был студент, который красиво украшал церковь. А иногда отец Себастьян сам давал мне ключи или велел взять их в кабинете, хорошо закрыть за собой и вернуть на место. Мы должны расписываться за ключи от церкви, если берем, но иногда на нарушение этого правила закрывают глаза.