Книга Запад-Россия. Тысячелетняя Война. История русофобии от Карла Великого до украинского кризиса - Ги Меттан

Итак, метарассказ включает в себя множество разных мифов, стремящихся изменить представление о настоящем. Его функция главным образом политическая. Но чтобы изменить настоящее, надо также изменить прошлое, и это объясняет, почему антирусские риторика и дискурс не пренебрегают историей. Их задача — минимизировать роль России в истории Европы, подчинить новую версию истории нуждам настоящего момента: согласно новой версии, Европа всегда была единой и группировалась в рамках сегодняшнего атлантического блока, объединяя Варшаву, Берлин, Брюссель, Париж, Лондон и Вашингтон.

Так же, как во времена Карла Великого и первых романо-германских императоров, поддерживаемых папой, необходимо стереть Москву (а в те времена — Византию) из европейского коллективного сознания. Это дань настоящему и будущему единству Запада. Именно так рассуждают современные идеологи, создающие миф об историческом единстве евро-атлантического блока и противопоставляющие ему миф о страшном русском медведе.

Вот и становится понятно, почему любые шаги, предпринимаемые Россией, интерпретируются как потенциальная угроза Западу. Любое, даже самое ничтожное событие мгновенно находит свое место в антироссийской системе ценностей. Любые слова Путина, случайная пуля сепаратистов, малейшие колебания рубля, неудачный запуск ракеты, встреча греческого премьера с российским послом, нахмуренные брови российского представителя на заседании Совета Безопасности, какой-нибудь безобидный твит симпатизирующего Западу диссидента — все немедленно подвергается самому пристальному анализу, переформатируется, раздувается и мифологизируется, дабы занять определенное место в широкой панораме ужасов, которым Россия намерена подвергнуть евро-атлантический союз, со своей стороны имеющий одну-единственную цель: «обеспечить своим народам мир, демократию и благоденствие».

Аксиома: Путин — злодей, Россия — агрессор

Понятно, почему Запад старательно камуфлирует свои действия (например, как тихо НАТО подкралось к самым границам России) — ведь можно ненароком разбудить свирепого медведя. Достаточно малейшего недоразумения, какой-нибудь мелочи — и произойдет страшное.

Если бы НАТО проявило агрессию до того, как это сделала России, то система мифов рухнула бы. Иначе говоря, если бы Россия не «захватила» (в сотый раз) Украину, то как пришлось бы объяснять, почему Запад поддерживает Порошенко — ведь Порошенко бомбит Донецк и расстреливает мирных граждан. (То же самое было в кровавые моменты осады Сараево в 1992–1996 годах.) Поэтому СМИ и научно-исследовательские институты, занимающиеся проблемами Евросоюза или озабоченные утверждением американского превосходства, черпают информацию из одних и тех же источников, берут интервью у одних и тех же людей, цитируют одних и тех же экспертов и повторяют один и тот же рефрен: Путин злодей, Россия хочет нас захватить.

Понятно, почему с тех самых пор, как Карл Великий вознамерился построить в Европе романо-германскую империю, и вплоть до настоящего момента все предшественники Путина — к примеру, Иван Грозный, Петр Великий, Николай Первый, Сталин — изображались в самых мрачных тонах, как деспоты и самодуры, жаждущие крови и жертв. Если генеалогию добрых царей принято вести от Бога, то злые все поголовно — исчадия ада. Важна преемственность. Это как во «Властелине колец»: злодей Саурон не может быть одной расы с благородными эльфами, а добрые и простодушные хоббиты ни при каких обстоятельствах не могли бы породить орка. Если перепутать роли, то система мифов рухнет.

А теперь посмотрим, как строятся антирусская метаистория и составляющие ее мифы. Первый миф — о грозном властителе. Мы уже видели, что Запад помнит длинный перечень русских царей, «жестоких деспотов, одержимых идеей восстановления российской империи и захвата чужих земель». В наше время эта роль принадлежит Путину. Подавляющее большинство книг и статей на эту тему без устали описывают ужасы и зверства, которые российские властители совершали против человечества.

Образ жестокого царя

Метод «дьяволизации»[388]противника известен испокон веков. Еще в доисторические времена у дикарей был обычай потешаться над вождем враждебного племени и перед боем символически съедать его сердце. И хотя сейчас за окном третье тысячелетие и эпоха высоких технологий, которыми так кичится Запад, здесь по-прежнему прибегают к этому древнему способу.

Вспомним историю Саддама Хусейна. Сначала Запад превозносил его до небес: это когда тот объявил войну Ирану и аятолле Хомейни, который, в свою очередь, в начале 1980-х был главным врагом Соединенных Штатов. Потом Саддам Хусейн сам превратился во врага — когда в 1991-м вознамерился вернуть себе Кувейт (эмират, богатый запасами нефти, бывшая английская колония, основанная на территории, отвоеванной у Ирака в 1914 году). Кончилось тем, что в 2004-м Хусейн проиграл войну, которую вели против него американские спецслужбы под тем предлогом, что Ирак якобы владеет оружием массового поражения, а затем и вовсе был повешен.

История Саддама Хусейна напоминает историю сербского президента Слободана Милошевича, которого в годы войны в Югославии (1992–1999) тоже обвиняли во всех мыслимых и немыслимых грехах. НАТО бомбардировало Югославию, не получив на это санкции ООН, а значит, нарушая международное право. Эти нарушения были, тем не менее, одобрены всеми западными странами, которые оказались гораздо более щепетильными, когда речь зашла о самоопределении Крыма. Как и в случае с Ираком, военное вторжение в Югославию началось с голословных обвинений. Вспомним, к примеру, историю с фотографией боснийца Фикрета Алича, снятого в июле 1992-го голым по пояс за колючей проволокой; эту фотографию сенсационная английская пресса опубликовала под заголовком «Берген-Бельзен 1992», как будто этот мужчина являлся пленником концлагеря[389]. История повторилась зимой 1999-го, когда несколько газет опубликовали фотографию, изображавшую якобы албанских мирных граждан, зверски убитых сербами в деревне Рачак в Косово[390].