Книга Экзорцисты - Джон Сирлз

Дни. Недели. Месяцы. Должно быть, ушло никак не меньше времени, чтобы организовать встречу с заключенным, находящимся по ту сторону ограды. Но в то утро, когда я нашла в мусоре свечи, я молча поехала с сестрой в полицейский участок. Мы с ней практически не разговаривали после ссоры из-за денег, заработанных мною телефонными опросами, и наше молчание стало таким осязаемым, что создавалось впечатление, словно мы обе затаили дыхание, вынуждая другую заговорить первой. После того как нас разделили – Роуз осталась на скамейке в коридоре, а меня повели в уже знакомую мне комнату для допросов, – Раммель и Луиза спросили, готова ли я отказаться или подтвердить свои прежние показания о том вечере прошлой зимы.

Тогда я заявила, что хочу увидеть Альберта Линча, и категорически отказалась говорить что-либо другое и даже встречаться с сестрой до тех пор, пока меня к нему не отвезут. Луиза вышла в коридор, чтобы поговорить с Роуз относительно разрешения, ведь я была несовершеннолетней, а она являлась моим опекуном. Пока мы ждали, я спросила Раммеля о кассетах с интервью, о которых мне рассказал Хикин. Несмотря на проблемы, возникшие из-за меня у детектива, он продолжал хорошо ко мне относиться и довольно мягко сказал, что я могу прослушать запись, если думаю, что это может как-то помочь. Он принес кассетный магнитофон, и я стала слушать отцовское интервью. В некоторых местах записи запинающийся голос Хикина пропадал, и после пауз я снова и снова слышала отца.

К полудню Раммель заглянул в комнату, чтобы сказать, что ему удалось согласовать визит в тюрьму, а Роуз, хоть и с некоторой неохотой, дала свое разрешение. Теперь оставалось выяснить, согласится ли Линч на встречу со мной.

Вскоре пришел положительный ответ.

Почти через пять часов после того, как я перешагнула порог полицейского участка, мы вышли, и у меня осталась одна кассета, которую я еще не прослушала. В коридоре я увидела сестру, которая сидела на скамейке и листала старые брошюры по охранным системам. Меня удивило, что она до сих пор здесь: я думала, что она давно ушла домой.

– Сильви, – сказала она, как только меня увидела.

Опустив голову, я продолжала идти дальше. Мне даже захотелось взять детектива за руку. Вместо этого я только крепче стиснула кассету, готовясь к конфронтации с Роуз и предстоящей поездке в тюрьму.

– Сильви! – Роуз бросила брошюры на пол и встала. – Я к тебе обращаюсь!

– Я всего лишь собираюсь с ним встретиться, – сказала я, чувствуя, как усиливается ш-ш-ш-ш у меня в ухе.

– Зачем?

Для полной уверенности – вот зачем. На этот раз я хотела знать наверняка. Ради детектива Раммеля и Луизы я больше не собиралась совершать ошибки. И намеревалась сделать все правильно ради своих родителей. И ради себя.

Но я не стала ничего объяснять Роуз, просто прошла мимо, не обращая на нее внимания.

ИСПРАВИТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ОКРУГА САССЕКС – я смотрела на вывеску, когда мы проезжали ворота тюрьмы. В ту ночь, кода я открыла глаза на больничной койке, я увидела сидящего рядом Раммеля, сильного и несокрушимого, словно ожившая статуя. Но когда он разговаривал с охранниками у ворот и у входа, а потом с другими охранниками в лабиринте кирпичных зданий, детектив казался невозможно человечным. Что-то в его тяжелых шагах, шумном дыхании и редких вдохах вызвало у меня ощущение, что он волнуется не меньше меня.

Еще в участке мы договорились, что он будет оставаться со мной в течение всей встречи, поэтому после того, как очередной охранник привел нас в комнату, где стояло несколько столов, и предложил сесть, детектив устроился рядом. Длинный прямоугольный стол, где я ждала Линча, не слишком отличался от столов в школьной столовой. Мысль о школе заставила меня вспомнить о Бошоффе и о дневнике, который он мне подарил. Мне так и не удалось его найти накануне вечером, и теперь оставалось надеяться, что он лежит где-то в глубинах кинотеатра, как многие другие вещи, которые потеряли зрители, побывавшие там до меня, и которые так и не нашлись.

Я продолжала думать о дневнике и о том, что я там написала, пока не открылась дверь – не та, через которую вошли мы с Раммелем. Я повернула голову и увидела Альберта Линча в сопровождении еще одного охранника. Они медленно подошли к столу, Линч был одет в оранжевый комбинезон и смотрел в пол, а не на меня.

Охранник отодвинул стул, ножки которого заскрипели по полу, и Линч плюхнулся на сиденье.

– Тридцать, – сказал охранник, показывая на часы на стене.

Получасовое ограничение было оговорено заранее. Я знала, что у нас мало времени, и все же довольно долго все молчали. Линч сидел и смотрел на меня. Без своих странных очков, делавших его похожим на жука, он едва ли хорошо меня видел, тем не менее мне стало интересно, какой я ему сейчас представляюсь. Мне казалось, что я стала гораздо старше той девочки, свидетельницы его попыток разговаривать с Абигейл, которая пряталась в кустах возле конференц-центра в Окале, более опытной и мудрой, чем та девочка, что встретилась с ним на углу Баттер-лейн, когда он в фургоне привез к нам Абигейл.

Линч никогда не был крупным мужчиной и с нашей последней встречи заметно похудел. Наконец его узкие губы зашевелились.

– Все месяцы, проведенные в этом богом забытом месте, – заговорил он, – меня посещали только адвокаты и детективы. Вроде твоего друга, с которым ты пришла. Когда мне сегодня утром сказали, что ты хочешь со мной встретиться, я сильно удивился.

Я посмотрела на свои лежавшие на столе руки.

– Никто к вам не приходил?

– А кто мог прийти, Сильви? Местонахождение моей дочери никому не известно. Другой семьи у меня нет. И другой жизни.

Я закрыла глаза, всего на пару секунд, но этого оказалось достаточно, чтобы я вспомнила разговор с Абигейл у старого фундамента и как я отвернулась от нее и помчалась домой в тот самый момент, когда она сообщила, что моя сестра вернулась. Открыв глаза, я заставила себя отбросить эти воспоминания и сосредоточиться на том, что видела здесь и сейчас.

– Я пришла, – заговорила я, пристально глядя ему в глаза, – чтобы поговорить с вами о той ночи в церкви. И о беседе, которая у вас состоялась с моими родителями, перед тем…

– Тебе нет необходимости говорить со мной, Сильви, – сказал он, даже не пытаясь скрыть презрение. – Я все рассказал адвокатам и детективам, в том числе тому, которого ты привела с собой. Просто попроси у него копию допроса.

Я услышала, как тяжелые ботинки Раммеля переместились по полу у меня за спиной, услышала, как он снова тихонько вздохнул. Как только я попросила о встрече с Линчем, детектив мне предложил такой же вариант: я могла прочитать копии его показаний. Но я хотела совсем другого. В тюрьму меня привел давний разговор с моей мамой в номере отеля, когда она рассказала мне, что я способна понять, говорит ли человек правду, – если только позволю себе раскрыть свои чувства.

– Я хочу услышать описание того разговора от вас, – сказала я Линчу.

Он не стал отвечать сразу, во всяком случае прямо.