Книга Как убивали СССР. Кто стал миллиардером. Роковые 90-е, разрушение Советского Союза, рождение олигархии - Андрей Савельев

Найшуль пользуется для обоснования права либералов на издевательства над народом чудовищным по цинизму тезисом: «Если народу не больно – это значит, что реформы не идут». Остается только сетовать на систему пропаганды, которая недостаточно поработала над притуплением чувства боли.

Наше спасение от либерализма и всех прочих последышей Просвещения состоит в том, что его адепты – интеллектуально очень ограниченные люди. Они живут только догмой и догматически внедряют свои измышления. Найшуль в 2004 году говорил о том, что с 1992 года либералами ничего не придумано. Они продолжают действовать по разработанным идеям, лишь тиражируя их в официальной риторике властей всех уровней и в системе образования.

О «глубине» мысли говорят нынешние рассуждения Найшуля, которым стоило бы появиться на полтора десятка лет раньше: «Если есть рынок, значит – есть суд. Если нет суда, то вместо него будет работать административная система. Значит, у вас рынка уже не будет». Рынка – то бишь организации хозяйства не только как иерархической, но и как спонтанно складывающейся системы, – действительно не состоялось. Хозяйство страны было разрушено. И дело не в суде, а в том, что мы переживаем упадок государства, связанный с насильственным внедрением в нашу жизнь удивительных по идиотизму идеологем. Буквально каждая из них (и это можно видеть по первой части ельцинской Конституции) лжива и не имеет ничего общего ни с жизнью, ни с направлением деятельности властных институтов.

Если бы эти «институциональные аналитики» действительно задумывали реформы, укрепляющие Россию, они бы просчитали все последствия и исходили из того, что самоорганизация в экономике может допускаться только там, где имеется наработанная практика коммуникации, закрепляющая написанные правила. «Дикий капитализм» был прямо антигосударственной задумкой, организацией хаоса, в котором празднодумцы и их номенклатурные покровители крали собственность у России.

В первые годы перестройки Чубайс внешне ничем не отличался от простого советского человека. Тогда повсюду создавались всяческие дискуссионные клубы, особенно много их было в Москве и Ленинграде. Чубайс обсуждал проблемы демократизации, поставленные во главу угла Горбачевым, в клубе «Перестройка». И даже там он не был лидером и все время оставался в тени. Столь же скромна роль Чубайса и на первых выборах с альтернативными кандидатурами в 1989 году. Первый заметный поступок – авантюрное участие в выборах директора Ленинградского Института социально-экономических проблем (ИСЭП). Было тогда такое поветрие – избирать себе начальство по конкурсу. Затея гиблая, и она быстро была пресечена. Чубайс от нее тоже ничего не получил, кроме щелчка по носу: документы научись сначала оформлять, мальчишка!

Ничего заметного не совершил Чубайс и в КПСС, где состоял в «демплатформе» – невнятной, неорганизованной «оппозиции», которая была скорее модой на фрондерство. Анатолий Чубайс здесь пальму первенства уступил своему брату Игорю, который впоследствии переквалифицировался в философы и посвятил жизнь бесплодным попыткам совместить либерализм с патриотизмом. Уклонившись от политических баталий и от участия в выборах, Чубайс состоял в КПСС до августа 1991 года. Его экономическая активность не выходила за рамки «подработки» – он добывал себе хлеб насущный продажей цветов у станций метро, чем обычно занимаются старушки.

И вот из этого серого и никчемного существа вдруг образуется влиятельный чиновник, который из рядовых доцентов прыгает сразу на должность зампреда исполкома Ленсовета, а потом почти сразу – на должность первого заместителя. Бурное время – бурные перемены. После выборов в 1991 году мэром Петербурга Анатолия Собчака у Чубайса возникли какие-то свои виды на перспективы одного из лидеров «демократов», и он публично отказался от должности председателя Ленгорисполкома, которая была ему предложена Собчаком. Всё, чем тогда прославился Чубайс, было торопливое призвание в Петербург иностранного капитала и создание свободной экономической зоны. Тогда же Чубайс имитировал покровительство со стороны зарубежного русского экономиста Василия Леонтьева, чем повышал свой вес в глазах ориентированных на Запад «реформаторов».

Настоящий успех пришел к Чубайсу именно по причине формирования группы погромщиков, которых недруги России направляли в первое ельцинское правительство. И эта личность, напитавшись гонором и наглостью питерских «демократов», в ноябре 1991 года получила возможность распоряжаться всем госимуществом России в ранге министра, к которому приравнивался пост председателя Государственного комитета Российской Федерации по управлению государственным имуществом. Из человека с улицы за год – прямо в министры. Там-то в дело и пошли его заготовки, состряпанные в тайных группах, готовивших погром своей стране – приватизация, ваучеры, «разгосударствление» и проч. Еще полгода – и Чубайс уже зампред правительства России. Полнейший развал в хозяйстве страны послужил поводом для отставки Егора Гайдара, но Чубайс неизменно пользовался поддержкой Ельцина и продолжал свои гнусные дела, получив пост вице-премьера в правительстве Черномырдина (1992 г.).

Тогда Авен и Нечаев требовали, чтобы «команда Гайдара» ушла из правительства целиком. Но вопрос об участии в правительстве Черномырдина решился не в пользу «чистоты», а в пользу олигархических интересов.

С новым премьером Чубайс успел достаточно плотно поработать еще осенью 1992 года, когда формировались исходные пакеты документов на приватизацию «Газпрома» и РАО «ЕЭС». В январе 1993 года настала очередь нефтяной отрасли, где в тот момент царил жуткий хаос. Добывали нефть и производили нефтепродукты одни структуры и лица, продавали – другие, распоряжались выручкой, прежде всего валютной, – третьи. Неудивительно, что до 70 процентов валюты от экспорта энергоресурсов за 1992 год осело на зарубежных счетах, контролируемых оборотистыми дельцами и связанными с ними чиновниками.

У Чубайса с Черномырдиным сложились очень теплые отношения. Прежде всего, в связи с концентрацией капиталов в нефтегазовом секторе. Если раньше скупкой сырьевых предприятий мог заниматься кто угодно, то с 1993 года Чубайс и Черномырдин начали «наводить порядок», чтобы не допускать к кормушке «чужих». Минтопэнерго с черномырдинским руководителем Ю. Шафранником во главе должен был контролировать 45 % акций холдингов «Лукойл», «Юкос», «Сургутнефтегаз», а также госкомпании «Роснефть» и «Транснефть». Акции холдингов не были доступны для свободной скупки, и предназначались для «своих». Концентрацию капиталов «своих» проводил «ОНЭКСИМ-банк», фактически контролируемый узкой группой лиц, к которым относились Черномырдин, Чубайс, Кох, Сосковец и другие представители высшей бюрократии.

Общими усилиями нарождающейся олигархии, ельцинской бюрократии и аферистов из «МММ» или концерна «Тибет» хозяйство страны и ее финансовая система пришли в полный упадок, выразившийся в «черном вторнике» 11 октября 1994 года, когда курс рубля к инвалюте рухнул. Предприятия и люди потеряли колоссальные деньги. В этих условиях Черномырдин и Чубайс стали единой командой, боровшейся за власть с группировкой Сосковца-Коржакова. Чубайс был назначен первым заместителем председателя Правительства РФ, ответственным за макроэкономику и стратегию реформ.