Книга США - Империя Зла - Юрий Емельянов

Однако после прихода к власти ни Эйзенхауэр, ни кто-либо из членов его кабинета не откликнулся на заявление Сталина. Внезапная же смерть И.В. Сталина 5 марта 1953 года породила в США, по словам Ю. Мельникова, «иллюзорные надежды на возникновение «внутренних осложнений» в СССР, «ослабление» его мощи». Свидетельством этого явились события 17 июня 1953 года в столице ГДР — Берлине. Хотя для недовольства берлинских рабочих были веские причины, было очевидно, что их забастовка и демонстрации были в значительной степени спровоцированы западной пропагандой и умелыми действиями западных разведок. Однако быстрый разгром этого выступления показал иллюзорность расчетов на непрочность позиций СССР и ее союзников в Европе.

В это время правительство США не раз заявляло о своей готовности расширить масштабы военных действий на Дальнем Востоке. Выступая на пресс-конференции, президент Эйзенхауэр заявил о том, что продолжение военных действий в Корее может привести к вовлечению в них Тайваня, Индокитая, Малайи и других стран, к нападению на КНР, к применению атомного оружия. Отвечая на вопрос корреспондента («будем ли мы рады или опечалены, если завтра коммунисты примут предложенный Индией компромисс для урегулирования войны в Корее»), Даллес сказал: «Мы будем сожалеть об этом. Я не думаю, что мы сможем многое получить от корейского урегулирования, если не покажем всей Азии наше явное превосходство». Так осуществлялась политика, получившая название «балансирование на грани войны».

Все же США подписали соглашение о перемирии в Корее 27 июля 1953 года. Однако мир в Корее вызвал разочарование в правых кругах страны. Орган военно-промышленных компаний журнал «Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт» писал в статье «Что пожинают Соединенные Штаты в корейской войне»: «Победы нет, миллиарды затрачены, потеряны 140,5 тысячи человек».

Еще большим разочарованием для США стали новости из СССР в августе 1953 года. У. Лоуренс писал: «Летом 1953 года Россия объявила потрясенному миру об успешном испытании термоядерной бомбы, которая была сброшена на большой высоте с бомбардировщика, тогда как наши испытания в ноябре 1952 года и в марте 1954 года были взрывами наземных устройств, представлявших громадные сооружения, занимавшие большую часть острова. Лишь в мае 1956 года, спустя три года после успешного испытания Советским Союзом данного вида оружия, мы, наконец, сумели провести испытание водородной бомбы, которая была сброшена с самолета Б-52».

Однако появление в СССР водородной бомбы и прекращение войны в Корее не привели к переменам во внешней политике США. Правительство США постаралось успокоить крупные корпорации: после прекращения корейской войны спада в производстве оружия не будет. 10 июля 1953 года Даллес объявил на заседании кабинета: «Сейчас такое время, когда мы обязаны удваивать наши ставки… Сейчас самое время потеснить врага — и может быть, покончить с ним раз и навсегда. Но если мы будем медлить, он сможет консолидироваться и, вероятно, отбросит нас назад». Эти слова означали переход от «сдерживания коммунизма» к политике «отбрасывания коммунизма».

В конце 1953 года Совет национальной безопасности завершил разработку новой военной доктрины, получившей название «массированного возмездия». Объясняя ее смысл, Даллес говорил: «Мы живем в мире, в котором всегда возможны критические ситуации, и наше выживание может зависеть от нашей способности встретить эти кризисы. Чрезвычайные меры дороги; они поверхностны, и они означают, что враг держит инициативу… Мы хотим для самих себя и других свободных наций максимальных средств устрашения по сносной цене. Местная защита должна быть подкреплена далее устрашающей силой массированного возмездия… Основное решение состоит в том, чтобы зависеть в первую очередь от огромной способности к возмездию мгновенно, средствами и в районах по нашему собственному выбору». Даллес провозгласил эту доктрину официально в своем выступлении в Совете по международным отношениям в Нью-Йорке 12 января 1954 года.

На совещании в Белом доме в конце декабря 1953 года Эйзенхауэр объявил о готовности развязать превентивную «тотальную» термоядерную войну. Одной из целей военной политики США, заявил он, должно быть обеспечение «резервов достаточной силы, чтобы противостоять «партизанской» войне в одной или самое большее двух местностях. Если же конфликты возникнут одновременно в большем количестве мест, тогда мы автоматически окажемся в большой войне… В этом случае нашей целью в первой фазе такой глобальной войны должно быть предотвращение катастрофы, пока мы, в свою очередь, не обрушим наши ядерные запасы на агрессоров. После этого у нас будет время продолжить войну до победы».

После утраты монополии на атомное оружие и создания советской термоядерной бомбы США старались все более полагаться на преобладание в запасах атомных бомб и средств их доставки — стратегической авиации. Председатель Объединенного комитета начальников штабов адмирал Редфорд заявлял: «Сегодня акцент действительно делается на создании, поддержании и использовании воздушной силы… Президент США, министр обороны и комитет начальников штабов едины в своем убеждении, что наша страна будет сохранять национальную воздушную силу, превосходящую авиацию любой другой державы в мире».

Наращивание военного потенциала страны сопровождалось нагнетанием страхов по поводу вероятности скорого развязывания войны. В американских школах постоянно проводились занятия, в ходе которых школьников обучали правилам поведения в случае ядерной войны. В своем романе «Список Маккарти» Мэри Макки вспоминала: «Мы послушно складывались в то положение молитвы и покорности, известное только детям 50-х годов: ноги согнуты, голова — между коленями, руки подняты, чтобы защитить тот уязвимый, невидимый нерв, который плавал где-то в темноте за нашими глазами». Учителя демонстрировали детям карты их городов, на которых был точно указан эпицентр взрыва вражеской ядерной бомбы.

Страх перед советским нападением нагнетался и в ходе уроков антикоммунизма, которые проводились во многих школах США. В ходе них СССР изображался чудовищной державой, стремящейся поработить США и другие страны «свободного мира».

Антикоммунизм служил также идеологическим орудием для подчинения других стран мира Соединенным Штатам. Это можно было видеть на примере Латинской Америки. В конце Второй мировой войны и первые послевоенные годы в странах этого региона значительно выросла популярность коммунистических партий. На выборах 1945 года в составы учредительных собраний штатов Бразилии и Федерального учредительного собрания было избрано 73 коммуниста. В 1944 году коммунисты Эквадора и Кубы, а в 1946 году коммунисты Мили вошли в правительства этих стран. В этих и ряде других стран осуществлялись социальные преобразования в интересах широких масс, которые встречали сопротивление господствовавших американских компаний.

Для подавления левых сил в Латинской Америке при поддержке американских монополий, орудовавших в этом регионе, в послевоенные годы были совершены военные перевороты в 12 странах (в некоторых из них по нескольку раз): в Бразилии (1945 и 1954 гг.), Венесуэле (1945 и 1948 гг.), Боливии (1946 и 1951 гг.), Эквадоре (1946 г.), Мили (1947 г.), Никарагуа (1947 г.), Коста-Рике (1948 г.), Сальвадоре (1948 г.), Перу (1948 г.), Колумбии (1949 и 1953 гг.), Парагвае (1954 г.). На Кубе в 1952 г. после очередного переворота Батисты была установлена его личная диктатура. В результате этих переворотов к началу 50-х годов в 16 латиноамериканских странах (из 20) у власти находились военные диктаторы, коммунистические партии были объявлены вне закона в 14 странах, а деятельность левых профсоюзов была запрещена в 16 государствах.