Книга Не мешайте палачу - Александра Маринина

Глава 17

Это был один из тех редких дней, когда ранний подъем невызывал у Насти ужаса, близкого к панике. Во-первых, светало уже достаточнорано и просыпаться было не так мучительно, а во-вторых, ей предстоялатрадиционная утренняя прогулка в Измайловском парке в обществе ИванаАлексеевича Заточного, руководителя главка по борьбе с организованнойпреступностью. Их знакомство длилось уже год, и столько же длились этипрогулки, во время которых велись неспешные и ни к чему не обязывающие беседы нио чем. Впрочем, иногда обсуждались и дела. Настя знала, что об этих прогулкахизвестно многим и объяснения им даются самые скабрезные, но Иван Алексеевичпосоветовал ей не обращать внимания и стараться извлекать из слухов пользу.

Почти всегда компанию им составлял сын генерала Максим,который готовился поступать в один из вузов МВД и старательно совершенствовалспортивные кондиции, чтобы успешно сдать вступительный экзамен пофизподготовке. Настя помнила, что еще летом это был коренастый слегка рыхловатыйпарнишка, чья физическая форма была весьма далека от совершенства. Однакотеперь под неусыпным и безжалостным контролем отца Максим превратился вкрепкого юношу с довольно приличными икроножными мышцами и внушительнымибицепсами.

– Я слышал, Коновалов пытался переманить вас к себе наслужбу.

До этого они говорили о совершенно посторонних вещах, ипереход оказался таким резким, что Настя даже не сразу сообразила, о чем идетречь.

– Было такое, – кивнула она.

– И вы отказались. Интересно, почему? Вам не хочетсяработать в главке? Или вам не нравится сам Коновалов?

– Я бы сказала по-другому. Мне хочется работать на Петровкеи мне нравится Гордеев. А лучшее, как известно, враг хорошего.

– Я могу заключить с вами соглашение? – спросилЗаточный.

– Попробуйте, – улыбнулась Настя.

– Если вы когда-нибудь захотите уйти от Гордеева, подумайтев первую очередь обо мне. Договорились? Это не означает, что вы обещаетенепременно уйти в мой главк. Но я хочу, чтобы о работе у меня вы подумали впервую очередь, а потом уже рассматривали все другие предложения.

– Вы так говорите, словно уверены, что претенденты на моюособу в очередь выстроятся. Что-то мне, кроме Коновалова, никто и не предлагалсменить работу.

– Это потому, что все знают Гордеева и понимают: сманивать унего кадры – дело пустое и безнадежное. От Гордеева просто так никто не уходит.

Да, эти же самые слова она слышала и от Коновалова.Точь-в-точь те же самые слова.

– Зачем я вам, Иван Алексеевич? Ваша организованнаяпреступность слишком тесно связана с экономикой, а я в ней ничего не понимаю. Явам уже рассказывала как-то, что меня тошнит от всех этих экономическихпремудростей.

– Хотите, я вам докажу, что вы не правы? В течение десятиминут.

– Ну да, вы опять начнете меня уговаривать, что можнооткрыть пять умных книжек и освоить все азы, а потом в течение года вникнуть втонкости. Вы это уже говорили. Мне не интересно.

– Даете десять минут? Готов спорить на пакет апельсиновогосока.

– Идет. Я вас слушаю. Я люблю апельсиновый сок.

– Я тоже. И уверен, что вам придется мне его купить. Таквот, Анастасия. В нашем главке идет оперативная разработка крупнойорганизованной группы, делающей деньги на контрабанде наркотиков, оружия иживого товара. Мы ими занимаемся почти год, но по нашим делам это еще немного.Вы же знаете, организованные группы разрабатываются годами.

– Конечно, – кивнула Настя.

– У этой группы есть перевалочные базы в ряде областей. Иобластей этих – семь. Назвать?

Настя резко остановилась и повернулась к Заточному.

– Вы серьезно?

– Абсолютно. Так что, называть регионы или не надо?

– Не надо, я вам верю на слово. Выходит, я влезла в вашуепархию?

– Ну, у вас там свой интерес, серии трупов. Так что нечувствуйте себя виноватой, вы же не знали.

– Но Коновалов-то! – с досадой воскликнула она. –Он что, тоже не знал? Мы влезли на территорию, в которой вы ведете оперативнуюработу, путаемся у вас под ногами, мешаем. Мы вам что-нибудь сорвали?

– Пока не успели, – улыбнулся Заточный. – АСеменыча не вините, у нас испокон веку правая рука не знает, что делает левая.Мы же не кричим на всех углах, что работаем по этим регионам. Но факт сам посебе прелюбопытнейший, вы не находите? И если бы вы работали у меня, а не вуголовном розыске, то ваши многочисленные трупы гораздо раньше срослись бы смоими контрабандистами. А для того, чтобы прорисовать регионы, где активничаетваш пресловутый палач, вовсе не нужно знать основы экономической теории.Достаточно быть просто Каменской. Ну как, я выиграл свой сок?

– Вам какой? «Яффа» или «Вимбильданн»?

– «Джей севен».

– Ну вы меня наповал сразили, Иван Алексеевич. Ведьсмотрите, что получается: кто-то использует ситуацию с маньяками и серийнымиубийствами, чтобы поднять скандал и добиться полной смены руководстваправоохранительных органов. Похоже?

– Похоже. По крайней мере, именно об этом говорят вашисправки о смене кадрового состава.

– А вы их видели?

– И даже читал. Выпросил у Коновалова. Кстати, эти справкипроизвели на него неизгладимое впечатление.

– Да ладно вам, – она махнула рукой. – Все зряоказалось. Я-то надеялась путем анализа кадровых перемещений вычислить палача,а он, судя по всему, вообще не из числа сотрудников. Столько работы псу подхвост. Иван Алексеевич…

– Да? Вы что-то хотели сказать?

– Нет, ерунда.

– И все-таки?

– Я же сказала – ерунда. Этого не может быть.

– Настенька, я вас не узнаю. Кто, как не вы, твердили мне,что так рассуждать нельзя. Кто, как не вы, сотни раз повторяли, что может бытьвсе что угодно. Надо только придумать этому объяснение. Так что вы хотелисказать?

– Я хотела понять, что было сначала, а что – потом.Высматривались регионы, где есть громкие нераскрытые убийства, провоцировалсяскандал, под эту марку меняли руководителей и ставили других, карманных, ипотом делали в этих регионах свои базы. Так?

– Вероятно. Очень похоже, во всяком случае.

– А не наоборот?

– Не понял.

Заточный остановился, прервав размеренную ходьбу, иповернулся к Насте всем корпусом.

– Я не понял, что вы имеете в виду.

– А что, если сначала были выбраны регионы?

– Вы шутите! Как это может быть?

– Вот видите, и вы не верите.