Книга Южный ветер - Норман Дуглас

Его Преподобие, на которого эти соображения произвели должное впечатление, решил с полчаса обождать. И вновь оказалось, что Представитель республики Никарагуа подал чрезвычайно резонный совет. В тот миг, когда солнце опустилось в море, пепел вдруг перестал падать. Никакого вреда он причинить не успел.

Попозже ночью можно было наблюдать ещё одно явление природы. Началось бурное извержение вулкана. Казалось, гигантский факел воздвигся в небесах. Потоки лавы стекали по горным склонам, окрашивая небо и море в багровые тона.

Непентинцев это зрелище успокоило. Демон наконец отыскал выход — теперь всё стихнет. И пепла больше не будет. То обстоятельство, что огненный потоп поглотил целые деревни, что в эту минуту выжигаются виноградники, что сотни невинных людей, отрезанных жгучими реками, поджариваются заживо, островитян не волновало. Оно лишь доказывало то, что им и так давно было известно: на материк юрисдикция их Святого покровителя не распространяется.

В каждой из этих деревень имеется собственный Святой, прямая обязанность которого — предотвращать такого рода несчастья. Если он по неумению или по тупости не способен выполнять свой долг, нет ничего проще, чем избавиться от него, — Святые целыми дюжинами маются без дела, выбирай не хочу! Думая об этом, островитяне испускали вздохи огромного облегчения. Они желали долгих лет жизни своему Святому покровителю, причин для недовольства которым не имели. Их посевам и жизням ничто не грозит и большое спасибо за это Святому мученику Додеканусу. Он любит свой народ, и народ его любит. Настоящий покровитель, достойный своего звания — не то что эти неотёсанные ублюдки с материка.

ГЛАВА XL

Мистер Херд только что покончил с ранним итальянским завтраком. Проникнутый чувством глубокого довольства, он сидел над чашкой кофе и курил, глядя по-над зеркальной гладью моря на вулкан, пиротехнические эффекты которого вчера не давали ему заснуть до позднего часа. Наступает ещё один ослепительный день! Каждый из них горячей предыдущего, только ветер всегда остаётся неизменным! Через несколько минут он на час-другой укроется в своей прохладной и тёмной спальне.

Один пустяк никак не шёл у него из головы. Он так и не получил ответа на записку — записку с выражением дружеской озабоченности, оставленную им вчера на вилле «Мон-Репо». Он хоть и мало знал кузину, а всё же невольно тревожился. Такая одинокая в своём домике, возможно, страдающая — и слишком гордая или застенчивая, чтобы пожаловаться. Да и рассказ мистера Эймза разбередил его душу. Почему она выглядела, будто призрак? Что это может значить? Библиограф человек явно здравомыслящий, ничуть не склонный отдаваться игре воображения. Мистер Херд чувствовал, что между ним и этой одинокой женщиной, которую, похоже, все здесь любили, установились неощутимые, подспудные токи взаимной приязни. Она отличалась от обычных женщин, такую женщину мужчина не может не уважать. Она безусловно выигрывала на фоне дам, с которыми ему довелось познакомиться в последнее время и которые при всём их обаянии и остроумии так или иначе разочаровывали его какой-либо своей чертой. Преданность кузины ребёнку и мужу была мила его сердцу. Она казалась лучшей среди ей подобных.

Африка вытопила большую часть чопорности, которой мистер Херд когда-либо обладал. Однако даже знакомство с самыми прискорбными и дикими проявлениями женской натуры лишь усугубили его убеждённость в безгрешности этого пола. Кое-кто называл его дон Кихотом, старомодным человеком — по той причине, что он не питал симпатии к современному движению феминисток; его называли также идеалистом, поскольку он сохранял веру в священную миссию женщины на земле, детскую веру в чистоту женской души. Женщины, полагал он, облагораживают нравы, это ангелы-хранители рода людского, вдохновительницы, матери, защитницы невинности. Ему нравилось думать, что именно женщина смягчила грубость, с которой прежде относились друг к другу мужчины, что всякое умаление варварства, всякое героическое деяние вдохновлено её нежными речами, её побудительным примером. С самой зари истории женщина противостояла насилию. Как там сказал граф Каловеглиа? «Воздержанность. Всё прочее — лишь прикрасы». Как точно умеет выразить мысль этот старик! Воздержанность… Кузина, насколько он смог проникнуть в её характер, отвечала этому определению. Мистер Херд готов был вопреки всему на свете настаивать на том, что истинная женщина, женщина подобная ей, не способна сделать ничего дурного.

И вот теперь ему начинало казаться, что она попала в какую-то беду. Но почему же не позволить ему помочь? Он просил её поскорее ответить на записку. Что ж, возможно ответ придёт с вечерней почтой.

Немного всё-таки раздосадованный, он положил в пепельницу окурок, намереваясь отправиться в спальню, чтобы переждать в ней самые жаркие часы. В конце концов, есть же у человека обязательства перед самим собой: n'est-ce pas? И тут в дверь постучали.

Вошёл Денис. Лицо его под широкими полями шляпы рдело от жары. На нём был лёгкий фланелевый костюм, впрочем, пиджак он нёс перекинутым через руку. В другой руке — большой пакет. Денис выглядел олицетворением здоровья.

Мистер Херд, вставая, окинул его критическим взглядом. Он вспомнил катание на лодке, скалу самоубийц, этот чёрный, зловещий утёс, вспомнил мысли, возникшие у него в тот день. Способен ли подобный юноша покончить с собой? Определённо нет. Может быть Кит ошибся? А граф Каловеглиа — он тоже? По-видимому. Никакого трагизма в Денисе не наблюдалось. Жизнь переполняла его. Какие бы невзгоды ни одолевали юношу до сей поры, ныне они явно были забыты.

— Я завтракал с Китом, — начал Денис. — Он заставил меня рассказать ему сказку.

— Присядьте, выпейте кофе. Вы очень рано выходите из дому.

— Он сказал, что хочет поспать после завтрака. И прибавил ещё пару-тройку приятных вещей.

Ага, подумал мистер Херд, Кит действует в духе того, о чём говорил в лодке, старается быть с ним поласковее — молодец.

— Я уверен, — сказал он, — что Кит разговаривал с вами ласково.

— Ласково? С ним говорить всё равно что с землетрясением. Он сказал, что мне следует управлять моими рефлексами. Обозвал меня блуждающим эхо. Сказал, что я амёба в человеческом облике…

— Амёба? Это кто же такая?

— Существо, плавающее туда-сюда, пытаясь прилепиться к кому-то, кого она не может найти.

— Я понимаю, что он имел в виду. Что-нибудь ещё?

— Сказал, что я хамелеон.

— Хамелеон?

— Хамелеон, которому необходимо влияние достойной женщины. После чего всучил мне вот эту коробку кубинского шоколада, видимо для того, чтобы я не расплакался. Попробуйте! Он далеко не так гадок, как выглядит.

— Спасибо. Хамелеон. Как сказал бы Кит, это действительно интересно. Я видел тысячи хамелеонов. Диковинные существа. Висят на хвостах и жмурятся. Позвольте-ка я разгляжу вас как следует, Денис. Нет, никакого сходства не наблюдаю.

— По-моему, он хотел сказать, что я перенимаю окраску других людей, а своей не имею. Потом он велел мне пойти и убить кого-нибудь.