Книга Путь Никколо - Дороти Даннет

Их взгляды встретились. Затем дофин повернулся к секретарю.

— Ну, разумеется! Да будет так. Мой друг месье Бурре запишет это для себя. Юный месье Феликс получит приглашение. И мы проследим, чтобы он не смог отказаться. Ты ведь этого хотел?

— Именно так, — подтвердил Клаас. — Сударь, такие вещи принесут пользу нам обоим. Я благодарен.

— Ну что ж! — воскликнул дофин. Он наконец отбросил прочь травинку. Затем поднялся на ноги, опираясь о плечо секретаря. Над отворотами сапог колени оказались заметно обращены друг к другу. Над ними тонкие мускулистые бедра исчезали под короткими охотничьими юбками. Глаза из-под подола приплюснутой шляпы оглядели всех собравшихся, которые также торопливо поднимались с места и принимались укладывать остатки трапезы в корзины. Из-за деревьев донеслось всхрапывание лошадей. Дофин устремил взор на Клааса, который также поднялся и быстро преклонил колено.

— Мы понимаем друг друга, — заявил ему Людовик. — Ты славный мальчик и неплохо послужишь мне. Месье Бурре пришлет за тобой, или месье Арнольфэн, с которым ты уже знаком. Надеюсь, тебе уже возместили все деньги за те доспехи?

— До последнего гроша по закладному билету, — с благодарностью подтвердил Клаас.

Дофин нахмурился.

— Этого слишком мало. Месье де ла Бард! Вперед выступил вельможа, одетый лучше других.

— Я лично прослежу за этим, монсеньер.

Дофин вновь улыбнулся Клаасу.

— Ты ведь все понимаешь, мой мальчик. Эту хижину нельзя покинуть разодетым в золото, с перстнями на пальцах, или даже с золотыми монетами в кошеле. Но после сегодняшнего дня ты не станешь беднее. Разумеется, единственно при том условии, что ты сохранишь нам верность. О другом невыносимо даже помыслить. А теперь ступай, и да хранит тебя Бог.

Поцеловав жесткие пальцы, Клаас поднялся, попятился и натолкнулся на Раймонда дю Лиона, который развернул его за локоть и повел прочь с поляны. Там его уже ожидала лошадь, в полном порядке и оседланная.

— Ты был оглушен падением, и о тебе позаботился лесничий, — было сказано ему на прощание. — Охотники не так уж далеко. Помнишь, где осталось твое оружие?

— Под лопатой, — отозвался Клаас. — Если только никто не украл лопату. Уже довольно поздно, чтобы пускаться в путь.

Раймонд дю Лион показал три сломанных зуба.

— Твой юный месье Феликс уже получил послание от управляющего дофина, где тот высказывает свои сожаления, что его господин изменил свои планы, и встреча их не состоится. Но для вас обоих заказаны комнаты на обратном пути в Вавре. Платить ничего не нужно.

— Это понравится месье Феликсу, — кивнул Клаас. Вскоре он отыскал свой нож и меч, затем, распрощавшись с братом Гастона, поехал прочь.

Странное чувство: ему как будто не хватало дыхания, как тогда, в феврале, когда он выбирался из ледяной воды. В душе его радость и удовольствие боролись со вполне объяснимым страхом. Пока неясно было, что победит.

Глава 24

В парадном платье, включая островерхий эннен, Кателина ван Борселен ехала по улицам Гента вместе с родителями и нарядной свитой, под стягом Вейре. При ней было дозволение ее сюзерена, герцога Филиппа, посетить Бретань и там занять пост почетной фрейлины при вдовствующей герцогине. Завтра она направится в Зеландию, но сегодня у них были заказаны комнаты на одном из лучших постоялых дворов Гента. Они как раз поворачивали во двор, когда ее отец вновь остановился, чтобы поприветствовать кого-то из знакомых, и его супруга, дочь и свита также покорно замерли на месте.

Только сейчас Кателина обнаружила, что здоровался ее отец ни с кем иным, как с сыном Марианны де Шаретти, а за спиной у того маячили двое лакеев и Клаас. Клаас, с которым она не виделась с самого Карнавала. Клаас, который так любезно взял то, что она предложила ему, а затем взял это вновь, уже для собственного наслаждения, — и ей приятно было думать об этом. Если только он не оказался еще умнее, чем она полагала.

И не было ни единого мига, ни на следующее утро, ни позже, когда она ощутила бы угрызения совести за случившееся. Она сделала хороший выбор. С нею обошлись очень бережно, куда более бережно, чем она могла бы ожидать после свадьбы с де Куртрэ или даже с Гёйдольфом де Грутхусе, не говоря уж о Джордане де Рибейраке и его отвратительном сыне. Она была благодарна Клаасу, хотя он и допустил одну ошибку. Как он сам сказал, он пробудил ее слишком сильно.

Можно было бы подумать, что после этого она впервые за все время с жаром возьмется изучать списки возможных женихов, молодых и старых, которых пыталась навязать ей мать, что она, ощущая это странное томление, которое порой отныне посещало ее, будет искать общества молодых людей, приходящих к ним в дом, сопровождающих ее повсюду и всеми силами старающихся ей угодить. Поразительно, но все обстояло совсем наоборот. Говорят, будто утенок, вылупившийся вдали от матери, будет следовать повсюду за тем, на кого первым падет его взгляд. Упаси ее Небо, чтобы она остаток жизни провела в поисках человека, который будет говорить, как… выглядеть, как… обращаться с ней, как Клаас.

Особенно часто она думала об их следующей встрече. Несмотря на всю разницу в положении, они с Клаасом непременно должны были рано или поздно столкнуться. Разумеется, она не сомневалась, что он не будет слишком фамильярен. Однако обстоятельства требовали какого-то признания… Изменения в отношениях. Дружелюбия. Даже прилюдно. Ей еще предстояло справиться с этим, и ему тоже.

В любом случае, ей было любопытно узнать, что сталось с ним дальше. Она обнаружила, что теперь как курьера его ценили более высоко; что его хозяйка понемногу посвящает бывшего подмастерья в свои дела. Теперь Клаасу дозволялось сопровождать Марианну де Шаретти на деловые встречи, и там к нему обращались не как к обычному слуге, но даже усаживали где-нибудь сзади, и он там делал записи, словно подражая мейстеру Юлиусу. Разумеется, почтенной женщине прилично было иметь при себе и слугу, и телохранителя. И все же, вспоминая о Клаасе, люди по-прежнему смеялись.

Однако, хотя Кателина много слышала о нем, они так и не повстречались лично. После Карнавала она видела его лишь однажды, на следующее утро, когда все домочадцы были привлечены к окнам неожиданным перезвоном колокольчиков. Заразившись их весельем, Кателина также подошла и обнаружила проходящего мимо Клааса в измятом синем одеянии, унизанном колокольцами, который вел за собой целое стадо коз. Он стремглав оборачивался на каждый задорный оклик, с улыбкой отвечал оскорблением на оскорбление, но глаза тревожно обшаривали окна. В своей улыбке она попыталась поделиться с ним той свободой и счастьем, что ощущала в то утро. И сделала жест рукой, означавший: «Все в порядке». И вот они встретились вновь. Он выглядел старше. За какие-то шесть или семь недель это казалось невозможным. Но иная работа по-иному метит лицо человека Прежде от постоянного пребывания в подвалах и красильне, среди жары и пара, он выглядел каким-то более округлым и мягким. Сейчас его глаза выражали одновременно дружелюбие, смущение и немного — испуг.