Книга Искра и ветер - Алексей Пехов

Лаэн не знала, какие цели ставила рыжеволосая Проклятая. Не представляла, к чему это должно привести. Иногда ей становилось страшно оттого, что она не могла разобраться в себе, вдруг на какую-то часть ставшей другой. Женщиной, родившейся больше пяти веков назад и принимавшей участие в Темном мятеже.

Пугало ли это меня? Нисколько. Лаэн была жива и со мной – это самое главное. Мне совершенно безразлично, что в ней есть частичка Гиноры.

Мы заночевали в маленьком городке, каким-то чудом совершенно не тронутом набаторской ордой. Армия южан прошла чуть восточнее этих мест, а два передовых отряда сдисцев, проводивших разведку, почему-то не решились подъезжать к городским стенам.

Стража впустила нас лишь благодаря милорду Рандо, хотя я думал, что опять придется ночевать в полях. Было новолуние, улицы оказались темны, немногочисленный гарнизон – недружелюбен и серьезно вооружен. Воины проводили нас до таверны, ближайшей к воротам. Она была маленькая, тесная и пустая – путников здесь не видали уже несколько недель, так что нам были рады, хотя поначалу и отнеслись с подозрением к такой разношерстной компании.

Из-за летней жары окна в зале открыли нараспашку, было слышно пиликанье сверчков и отдаленные разговоры стражников у ворот. С Юми произошла заминка, хозяин требовал, чтобы «зверя» выгнали за дверь, но Лук быстро разрешил ситуацию, пообещав уйти в другое заведение, если будут обижать его лучшего друга.

Шен с Роной, отказавшись от ужина, сразу отправились спать. Га-нор тоже решил пойти на боковую, напоследок пожелав стражнику ни с кем не играть в кости. Тот обиженно возмутился, что в этой сонной деревне приличного игрока днем с огнем не сыщешь. Сплошные тараканы.

Еда, как я и думал, продавалась втридорога. Но никто из нас не возмущался – давно привыкли. К тому же милорд Рандо решил нас угостить, а мы и не отказывались. Юми получил самую большую миску и, чирикая, словно воробушек, стал упоительно чавкать.

Рыцарь попросил принести еще свечей, отказался от вина и взялся играть с Луком, к вящей радости стражника. Приятель Га-нора просто сиял от восторга, когда смог обуть партнера на несколько солов. Теперь на кону стоял целый сорен, и я перекидывался ехидными замечаниями с Лаской, пытаясь понять, мухлюет стражник или ему, действительно, везет?

– Вот так, собака! – Юми, увлеченный азартом Лука, в нетерпении бегал по столу туда-обратно, распушив хвост.

– Что ты мельтешишь, лопни твоя жаба? – возмутился стражник. – Сглазишь. На. Посиди спокойно хотя бы минку.

– Вот так, собака!

Лук сунул в лапы вейи кусок хлеба, скрепляя соглашение, и затряс стаканчиком с костями.

«Продует», – убежденно сказала Лаэн.

Кубики покатились по столу. Один из них ударился о кружку, остановился, несколько раз крутанувшись на грани, и лег, показав «двойку». Другой замер на «тройке».

– Не густо, – с видимым сочувствием произнес рыцарь.

– Вот, лопни твоя жаба! Это ты виноват, приятель! – расстроился Лук.

– Ба…бак, бабака! – с набитым ртом обиженно сказал Юми и опустил уши, показывая, что он-то точно здесь ни при чем.

У рыцаря оказались две «тройки», и сорен, вместе с отыгранными солами, вернулся обратно к хозяину.

– Пойду. Пройдусь, – буркнул стражник и вышел во двор.

Вейя, обнюхав кости, чихнул, укоризненно посмотрел на милорда Рандо, и в этот миг у ворот загудели рога.

Мы мгновенно оказались на ногах. Рыцарь схватился за меч, я метнулся к окну, подхватив лук и колчан.

– Юми! Верни Лука!

– Вот так, собака!

Га-нор уже сбегал с лестницы с обнаженным клинком. За ним спешили заспанные Рона и Шен.

– Что случилось?!

– Не знаем!

К реву рогов присоединился звон колокола на храме и вопли на улице.

– Неужели набаторцы все-таки решили заглянуть на огонек?!

– В подвал! В подвал! – вопил перепуганный хозяин таверны, подпихивая к люку голосящую от ужаса жену, тащившую на себе какие-то узлы.

По улице кто-то с топотом пронесся, но в темноте я ничего не разглядел.

– Надо идти к воротам! – резко сказал милорд Рандо. – Попытаться удержать их. Госпожа Рона, Шен! Ваша помощь будет очень кстати.

В зал влетел Юми:

– Вот так, собака! Вот так, собака! Собака! Собака! Собака!

За ним, с паузой в три уны, ввалился Лук с изумленной рожей и огромными, круглыми, счастливыми глазами:

– Проклятых разбили! Корунн устоял!

Уп-уп-уп! Уп-уп-уп!

Маленький пестрый удод кричал где-то за полем. Его голос разносился над дорогой, вплетаясь в концерт крупных зеленых кузнечиков. Лишь изредка эти крики заглушала «Вот так, собака». Юми скакал впереди, иногда сбегая на обочину и скрываясь в высокой траве, распугивая окрестных насекомых.

Переждать полуденную жару отряд остановился в одной из березовых рощиц. Лук прихватил котелок и спросил, не хочу ли я добраться до реки. Делать мне было нечего, до воды, казалось, недалеко, и я согласился прогуляться.

– Не стал я ничего говорить Шену и госпоже Роне, лопни твоя жаба, – сказал стражник, когда мы отошли на достаточное расстояние, – но по мне, придурок был этот их Скульптор!

– Зато ты умник, Лук, – рассмеялся я. – Держи и дальше язык за зубами. Башне твои слова вряд ли понравятся. Чем тебе не угодил Кавалар?

– Кто?

– Скульптор.

– А. Глупостью своей. Чем же еще?

– Вот так, собака! – согласился Юми, высовывая обсыпанную пыльцой рожицу из травы.

– Все ведь слышали, что случилось. Колос не позволил Проклятым подобраться к столице! Одна такая штука меньше чем за десять минок сожгла целую армию. Ух! Не завидую я набаторцам, лопни твоя жаба!

– Ну, так Скульптору надо сказать спасибо, – промолвил я. – Не создай он Колос, и все наверняка закончилось бы плачевно.

– А подумать немного дальше, Нэсс? – стражник постучал себя по лбу кулаком. – Отчего бы не сделать несколько таких штук? И не поставить их возле Лестницы Висельника, Клыка Грома, а еще лучше – у Врат Шести Башен. Да южане вместе со своими отвратными колдунами к нам и сунуться бы не решились! Остановили бы их еще у границы. Сколько жизней можно было спасти!

– Ты у нас в стране самый мудрый, Лук, – язвительно заметил я. – Все остальные, конечно же, до такого додуматься ну никак не могли.

– Это ты о чем? – подозрительно нахмурился он.

– О том, что после Колоса Скульптор ничего не мог строить целый год, а потом и вовсе умер. К тому же, творение Кавалара не подчиняется первому встречному. Вряд ли Император сидел бы всю жизнь у Врат Шести Башен, ожидая, когда нагрянут набаторцы.