Книга Змия в раю - Леопольд фон Захер-Мазох

— Ну а если бы мне этого показалось мало, Наталья, если бы я потребовал большего, всего?

Она смотрела в землю. Легкая дрожь пробежала по ее девичьему телу.

— Вы молчите?

Наталья склонила красивую голову еще ниже, но ее мягкая ладонь нежно коснулась его руки.

— Это можно считать ответом?

Она согласно кивнула.

— Наталья, скажите же мне хоть слово, одно-единственное!

Она взглянула на него, и ее большие преданные глаза наполнились слезами.

— Наталья, я не могу иначе, смейтесь, если угодно, но я должен сказать: я вас люблю, вы первая, кого я полюбил, и я всегда любил только вас, вас одну.

Наталья вскочила на ноги и закрыла лицо руками.

— Не хотите же вы сказать, что не любите меня? — продолжал Сергей. Он был бледен, однако спокоен. — Вы правы, лучше так… — Он поднялся и с болью смотрел на нее. — Что ж, позвольте мне нынче уйти, и если я когда-нибудь приду снова…

— Сергей!

Это был крик, исторгшийся из глубины большой, счастливой души; и в тот же миг Наталья заключила Сергея в объятия, приникла к его груди.

— Наталья…

— Я люблю вас, и как же сильно я вас люблю! — прошептала она.

Он приподнял ее голову — светло-русые волосы были точно солнечный свет, — и горячими губами приник к устам. Поцелуй длился бесконечно. Природа, казалось, затаила дыхание и в блаженном ожидании вслушивалась в тишину, как когда-то в первый миг сотворения мира; затем вдруг по кронам и стеблям пробежал шелест, пение и щебетанье разных птиц слилось в ликующую мелодию, закружились в свадебном хороводе эльфы, стали видны покачивающиеся на облаках маленькие ангелы.

— Так вы меня любите? — переспросил Сергей. — Это правда? Как это может быть правдой?

— А вы простили меня? — спросила она в свою очередь. — Простили дурочку, которая слишком поздно узнала вам цену? Которая любила вас, но испугалась своего сердца и говорила гордые слова, хотя на самом деле ее душили слезы? Но я была наказана, Сергей. О, сколько же я за эти месяцы выстрадала!

Она снова спрятала голову у него на груди, а он гладил ее по волосам, как обожаемого ребенка.

— Однако теперь вы мой, я навсегда полонила вас! — сказала она спустя некоторое время. — Кончились сомнения и тревоги, я больше никогда не буду такой безрассудной и не поддамся высокомерию.

Она снова опустилась на скамейку, а он подсел к ней и обнял ее одной рукой.

Перед ними высилось дуплистое вишневое дерево, на котором начала строить гнездо пара малиновок. Доверчивые пичуги летали туда-сюда и приносили в клювах маленькие былинки. Время от времени одна из них усаживалась на качающуюся ветку возле влюбленных и с умным видом разглядывала их маленькими черными глазками.

Вдруг со стороны поля прискакали два зайца. Они играли между собой и с шаловливой нежностью били друг дружку лапками.

Тысячи цветочных глаз изумленно взирали на Наталью, и даже разноцветные мотыльки, порхающие в голубом воздухе, казались цветами, обретшими крылья. Девушка молчала, порой заветные, прекрасные мысли сердца добирались до ее свежих губ, но и тогда губы лишь едва заметно шевелились, ничего не произнося.

Место, где они сидели, тоже было укромным и тихим.

Неподалеку от них из земли бил пенистый источник, там образовался небольшой пруд с поросшими камышом берегами. Над его поверхностью парили стрекозы, тела и крылья которых превращались на солнце в драгоценные камни. Кусты и многолетние травы были здесь гораздо выше, чем в других местах сада. Они перехватывали солнечные лучи, и потому в этом уголке всегда царил полумрак.

Вот издалека донеслась песня. Можно было даже разобрать слова:

Коль счастлив ты, учись молчанью,

Смотри, как солнце свет свой льет,

Луна ответит упованью,

Здесь водят звезды хоровод.[94]

Сергей привлек Наталью к себе и поцеловал ее руку: нежное запястье, обрамленное темным мехом; потом — лоб и губы; девушка, закрыв глаза, с искренней страстью ответила на его поцелуй.

Но затем неожиданно вырвалась из объятий и принялась собирать цветы.

— Что вы делаете? — спросил Сергей.

— Не спрашивайте, а помогите мне.

Он охотно выполнил ее просьбу, и вскоре они наполнили подол ее платья, слегка приподнятый ею, самыми пестрыми цветами; правда, Сергей иногда останавливался, чтобы полюбоваться гибкой фигурой возлюбленной и грацией ее движений.

— Ну вот, пока достаточно, — сказала она и уселась, чтобы плести из цветов кольца, а из них — цепь.

— Что это вы задумали, милая Наталья?

— Вы же видите, я делаю цепь.

— С какой целью?

— Чтобы приковать ею вас.

— Ребенок!

— Да, большой ребенок, — сказала Наталья, — играющий живой куклой.

Сергей рассмеялся.

— Глядите, так будет всегда, — продолжала она. — Я намерена привязывать вас только цветочными цепями.

Она накинула первую ему на шею.

— Как вам идет! А теперь давайте-ка руки.

Сергей опустился перед ней на колено и протянул ей обе руки. Наталья ловко связала их второй цветочной цепью:

— Теперь вы мой пленник.

— Позвольте мне оставаться в плену всегда.

— Даже не надейтесь, что я вас когда-нибудь отпущу! — с очаровательной шаловливостью воскликнула Наталья. — Если эти цепи завянут или порвутся, у меня всегда найдется пара других, которые скуют вас навеки.

— Каких?

— А вот таких. — Она быстро обхватила его за шею и поцеловала. Потом сама разорвала цветочные узы и бросила их в траву. — Теперь вы свободны. Бегите, еще есть время. Вы не желаете? Ну, погодите, вы за это поплатитесь! Я накину на вас новые цепи. — Она опять обвила его шею теплыми, живыми змеями. — Кто еще позволит так быстро поймать себя, да к тому же — такой глупой девчонке, как я?

Снова донеслась песня о влюбленных. Наталья подняла голову и прислушалась.

Коль счастлив ты, учись молчанью…

— В этих словах заключена вся мудрость земного мира, — проговорил Сергей, — ибо счастье пугливо и застенчиво, как любовь.

— Потому я и должна быть всегда только с вами, — сказала Наталья, — вдали от большого света. Зачем нам люди? Разве нам не хватает друг друга? Мне не нужно иных удовольствий, кроме тех, какими я могу наслаждаться лишь с вами. Предоставим же другим справлять праздники, а сами будем тихо жить в нашем укромном уголке. Хотите?

— Конечно, Наталья: мы построим для себя свой маленький мир, скрытый от посторонних глаз, — покойный рай.