Книга Печать смерти - Ирина Цыганок

– Гиарьер, – старательно копируя блеющие интонации чужой речи, повторил я.

– Уже лучше, – сморщила носик ведьма. – Я скажу брату, чтобы до отъезда он еще позанимался. И еще, я заметила, что после Антеи ты стал относиться к нему покровительственно. Не смей этого делать! Помни, сколько бы лет ему ни было, он при желании может тебя одной рукой по стенке размазать.

– Простите, миледи, а можно узнать, сколько лет вам? – решил я уточнить на всякий случай.

Фея некоторое время хмуро смотрела на меня, потом вдруг рассмеялась.

– Нет, я не юная дева, если ты об этом подумал, – сказала сквозь смех. Я смутился, действительно мелькнула такая мыслишка. – В год Битвы Четырех Стихий мне уже исполнилось пять. Так что я действительно «старая ведьма». Если больше нет вопросов, можешь идти. Церемония начнется завтра с восходом солнца.

Одна из комнат рестской резиденции представляла собой как бы маленький храм. Интересно, эльфы совсем не строят больших святилищ богам или мне просто не повезло их увидеть? С другой стороны, иметь алтарь для принесения даров у себя дома, под боком, довольно удобно. На рассвете Ярвианн и еще один эльф (я пока помнил не все имена) отвели меня в домашнее святилище. Ильяланна уже была там. Второй сопровождающий остался за дверью, а Ярви проследовал со мной к алтарю, показал на каменный уступ, покрытый бархатным ковриком. Я, согласно ритуалу, опустился на колени перед главой рода.

Фея прочла длинную молитву, обращаясь к Прародительнице Неба, которая, как я уже понял, была у эльфов в большом почете. Потом я произнес заученные слова, прося майру дар сделать меня своим «братом». Речь на эльфийском мне вполне удалась, вышла всего одна заминка, и то лишь оттого, что я остановился набрать в грудь воздуха.

Теперь наступал главный момент.

– Отрекаешься ли ты добровольно от прежнего имени? – торжественно вопросила Ильяланна.

В груди у меня тоскливо заныло. Я и не представлял, что это так сложно – отречься от своего родового имени. Ладно, я ведь принял решение!

– Да, – чувствуя себя предателем, через силу выдавил я.

– Ныне ты – Раэн Золотой Лист, и имя твое и верность навсегда принадлежат майру дар клана. Клянешься ли жизнью и кровью служить роду?

– Да.

Я боялся, что церемония затянется, но после произнесения клятвы Ильяланна отошла от алтаря.

– Осталось лишь принять знак клана, – сообщила она, подходя ко мне. – Расстегни ворот.

– Это еще зачем? – не понял я.

– Каждый из нашего рода носит на своем теле знак Золотого Листа.

– Раньше вы ничего об этом не говорили. – Я нахмурился. Нанесение татуировки казалось мне сродни тому, как таврят скот на летних пастбищах – чтобы не спутать, где чья животина. Леди Ильяланне, видите ли, недостаточно клятвы, она желает окончательно наложить на меня свою хозяйскую ручку!

– Этой традиции больше тысячи лет. Без нее обряд будет незаконченным.

Однако я не торопился расстегивать рубаху.

– Ярви, покажи ему свой знак, – чуть раздраженно потребовала леди.

Тот с готовностью принялся быстро расстегивать пуговицы.

– Не надо, – остановил я его, припоминая, что действительно во время нашего посещения хиллсдунского храма видел над самой ключицей у эльфа вытатуированный золотом миниатюрный лист. – Хрен с ним, одним клеймом больше… – Я обреченно ругнулся, оттягивая ворот.

На узкой ладошке феи появился лист майлинеру. На вид – самый настоящий, только словно бы изрезанный, так что оставшиеся прожилки напоминали тонкое кружево. Я уже понял, что вместо экзекуции с иглами предстоит некая магическая процедура. Тем временем Ильяланна примерилась влепить мне золотой листик на шею, прямо под левым ухом.

– Погодите, – снова запротестовал я, – так он будет слишком заметен.

– Именно это нам и нужно. – Ильяланна глядела на меня с укоризной, словно на капризного ребенка. – Будь ты эльфом, можно было бы поставить знак пониже, как у Ярвианна. Но поскольку ты человек, лист должен сразу бросаться в глаза, чтобы мои собратья знали, с кем имеют дело.

– Почему бы тогда не поставить клеймо мне на лоб! – заметил я одновременно возмущенно и насмешливо.

– Не ерничай! – строго оборвала меня Ильяланна и, не дожидаясь возражений, приложила ладонь с листом к моей шее. Кожу тут же немилосердно защипало.

– Ссшшш… – невольно зашипел я. – Больно же!

– А как же. – На лице эльфийской ведьмы читалось удовлетворение. – Рождение всегда причиняет боль и плоду и матери. А ты у нас только что вновь родился. Поздравляю, Раэн, майерлинг Эдор Элил! И не делай такое страдальческое лицо. Я же терплю. – Ильяланна продемонстрировала руку с фигурным ожогом на ладони. Это произвело на меня впечатление, хотя я знал, что к вечеру от ожога не останется и следа. Я потянулся к собственной шее, но, едва коснувшись новой отметины, отдернул пальцы.

– Спасибо, им дарро,[28]– пробормотал, скривившись.

– Им майру дарро, – поправила меня «старшая госпожа».

Как ни хотелось себе признаваться, но к вечеру я порядком вымотался. Все-таки волнительный выдался денек. Отречение, клятва, праздничный обед… Ярвианн пошел к себе спать, и мне не мешало лечь пораньше. Но только я принялся расстегивать кафтан, в дверь негромко, но настойчиво постучали. Я обернулся. Кто бы это? Ильяланна и ее брат такими церемониями, как стук, себя не утруждали, входили в мою спальню, как в свою собственную. А для «слуг» вроде поздновато. От резкого движения кожу на шее под недавней татуировкой засаднило. Вовремя удержал ладонь от того, чтобы не потереть больное место – стало бы только хуже. Поминая про себя недобрым словом эльфийские обычаи, которые предписывают терпеть ритуальную боль, не прибегая к специальным настоям (весьма эффективным, между прочим, как я убедился на собственном опыте), открыл дверь. В комнату без приглашения впорхнула незнакомая эльфийка. Я слегка опешил.

– Закройте дверь. – Дамочка улыбнулась, уголки ярко-красных губ лукаво приподнялись, огромные синие глаза с поволокой на мгновение прикрылись ресницами.

Улыбка показалась мне призывной, так же как и запах духов, разлившийся по комнате. Я тряхнул головой, прогоняя морок, прикрыл створку.

– Что вам угодно, леди?

– Поговорить.

Продолжая недоумевать, я указал ей на стоящее рядом со столом кресло. Сам присел на кровать.

– О чем?

– О-о-о, так, вообще. Хорошая беседа – изысканное удовольствие, к тому же здесь не так часто бывают гости.

– Гхм, гхм… – Я прокашлялся, чтобы скрыть изумление. – И о чем же вы желаете беседовать? – осторожно, опасаясь какого-то подвоха, осведомился я.