Книга Седьмой - Вячеслав Грацкий

Орвель пожал плечами. Он вообще перестал понимать мага, да и не особенно хотел этого. Куда больше его занимали путы на руках. Маг, похоже, вместе с умением биться впитал из меча и умение вязать хитрые узлы.

— Да, возможно, мне понадобится какое-то время, — продолжил Берсень. — Возможно, не один месяц, возможно, год, а то и два. Но рано или поздно его бессмертию придет конец. Я уверен в этом. Я чувствую это. Возможно, только поэтому мне удалось выжить.

— А если я скажу, что ты выжил? — буркнул Орвель.

— Вряд ли. Ты забудешь все, о чем мы говорили.

— Даже так? — Орвель нахмурился.

— Ты очнешься на краю пропасти с мечом в руке и провалом в памяти, — тихо сообщил маг, — Ты пойдешь к Кощею, начисто забыв о нашем разговоре и обо мне.

— А если он почует твою магию?

— Никакой магии, Орвель. Во всяком случае, никаких заклятий. Я просто залезу в твою память и подправлю там кое-что. Этому научил меня еще мой отец. Просто мне не приходилось этим пользоваться раньше. Я считал это слишком сложным и бесполезным. Мне казалось, что разрушительные заклятия куда более весомые аргументы, тем более что они быстры и эффектны и не требуют, чтобы жертва находилась в неподвижности. Но сейчас у меня просто идеальные условия.

— Для этого ты меня и спас, гад?

— Конечно, — кивнул маг. — А ты что подумал? Что я воспылал к тебе жалостью?

— Да, признаться, я надеялся еще немного пожить.

— Об этом тебе следовало подумать еще до разговора с Кощеем.

— Я не знал, что он Кощей.

— Но ты ведь видел, что он не простой смертный. А такие как он не оставляют следов. — Берсень посмотрел наемнику прямо в глаза. — Полагаю, предстоящая вам встреча будет недолгой, и ты вряд ли ее переживешь.

— Думал я об этом, — мрачно признался наемник. — Особенно после того, что ты мне тут нарассказывал. Слушай, а может, возьмем меч и смоемся куда-нибудь? Раз он тебе не нужен, продадим его, деньги пополам, а? Пусть потом поищут нас, а?

Ответом ему был тяжелый взгляд Берсеня.

— Кощей приговорил моих друзей к смерти.

— Они сами перегрызли глотки друг другу! — вскричал Орвель.

— Да. Но именно Кощей свел их с ума. Он, и только он, истинный виновник гибели Ирицы! — прорычал Берсень. — И я клянусь, что отомщу ему во что бы то ни стало! А ты, ты будешь только первой ступенькой на этом пути!

— «Ступенька», — хмыкнул наемник. — Ступенькой меня еще не называли. А ты, парень, оказывается, такой же, как и он. Одного поля ягода!

— А ты хочешь, чтобы я воспылал к тебе жалостью и сочувствием? Ты всего лишь наемный убийца, Орвель. Ты шел за нами по пятам, готовясь убить любого, кто выживет.

— При чем здесь я? — перебил его Орвель. — А ты, ты-то кто? Ты хочешь быть таким же чудовищем, как Кощей?

Берсень долго не отвечал.

— Если, для того чтобы уничтожить Кощея, мне придется стать чудовищем, я им стану, — наконец ледяным голосом сказал маг.

— Поздравляю! Чудовище не чудовище, но отъявленный негодяй из тебя уже получился! — прошипел Орвель, в очередной раз пробуя путы на прочность.

— Клин выбивают клином. — Берсень пожал плечами.

— Гад! А ведь я спас вас от великана, забыл?!

— Ты знал, на что шел, Орвель.

— Ублюдок! Ведь я и пальцем никого не тронул из твоей компании! Вы же сами…

Берсень ухватил его веревки и рывком притянул к себе:

— Заткнись! Хочешь остаться в стороне? Не выйдет! Ты готов был убивать, и ты убил бы без тени сомнения! И пусть ни ты, ни Кощей не замарали рук, это не меняет ничего! Вы оба убийцы, и вы оба умрете!

Берсень отшвырнул его, наемник со стоном упал на землю.

— Клянусь богами, я отомщу, жестоко отомщу!

ЭПИЛОГ

— Жаль, что этот хитроумный Берсень умер, — задумчиво сказала Радмила. — Мне вдруг показалось, что я когда-то знала этого человека.

— Неужели твоя память пробуждается?

— Ты так много о нем рассказал, что в моем воображении он как будто ожил.

— Ожил?

Кощей рассмеялся и прижал к себе супругу:

— Что ж, Радмила, пусть живет и дальше, главное, чтобы ему не вздумалось нам мешать!

Девушка ласково улыбнулась мужу:

— О нет, это не в его силах. И я сейчас это докажу. С этим словами она нырнула под одеяло.

— О-о… Радмилушка, я просто сгораю от любви! Резкий стук в дверь заставил их на миг замереть.

Радмила немедленно высунулась наружу и встревоженно покосилась на дверь:

— Кто там может быть?

Чародей нахмурился:

— Вопрос не в том — кто. Вопрос, каким образом он сумел сюда добраться? И, самое главное, как он посмел?!

Глаза Радмилы расширились. Вот только что Кощей лежал в постели, а в следующий миг уже стоял напротив двери и совершенно одетый.

Еще мгновение Кощей раздумывал. Никто никогда не мог без его ведома и близко подойти к личным покоям. Случилось поистине нечто из ряда вон выходящее, если кто-то сумел не просто проникнуть в его замок, а постучать в дверь спальни!

В сердце что-то кольнуло. Какое-то смутное предчувствие. Впрочем, страха не было. Бояться здесь, в его же собственной цитадели, было, по меньшей мере, глупо.

Он взмахнул рукой, дверь послушно отворилась. На пороге выросла фигура молодого человека, одетого в плотно запахнутый плащ с капюшоном. Человек откинул капюшон и криво усмехнулся.

И тотчас глаза Кощея поползли на лоб. За два года, прошедшие со дня их знакомства, Берсень сильно изменился. Тогда, в свои двадцать с небольшим лет, маг выглядел почти юношей, но сейчас… Сейчас Берсень выглядел намного старше своих лет. Черты лица стали резче и жестче, кожу изрезали следы шрамов и ожогов, а взгляд стал настолько острым и пронзительным, что Кощей на миг усомнился, а Берсень ли это?..

— Узнал ли ты меня, Адамир? Или Кощей, не знаю, как ты сейчас называешься.

Вглядываясь в лицо Кощея, ничуть не изменившееся за два года, Берсень поймал себя на мысли, что не испытывает никаких чувств. Ни радости, ни гнева — ничего. Два года он ждал этого часа. И страстно жаждал насладиться местью. Но сейчас Берсень понял, что не испытывает больше ничего. Кроме желания быстрее все закончить.

— Берсень? — прошептал Кощей и улыбнулся. Несколько мгновений они стояли, улыбаясь друг другу, словно старые друзья, и Радмила внутренне поежилась — настолько похожими казались они в этот момент.

— Значит, ты не забыл меня за эти два года?

— Как можно! Ты подавал большие надежды. И я чую, они оправдались в полной мере. Больше того, я готов взять тебя в ученики.