Книга Принцип четности - Станислав Гимадеев

— Не ждал, тезка? — проговорил Барков. — Я вот подумал: отчего не зайти?.. Не был никогда у тебя…

— Милости просим, — сказал Сергей. — Чего изволите? Водки, чаю, кофе?

— Ничего не надо, — пробормотал Барков. — Я уже хорош. Так, на пять секунд заскочил…

— Тогда проходи в комнату.

Они прошли в комнату. По пути Барков покосился на Анну Васильевну, сидящую перед телевизором. В комнате он остановился посередине, заложил руки за спину и стал неторопливо рассматривать обстановку.

— Вот, значит, как вы поживаете… — сказал он.

— Я к тебе заходил днем, — сказал Сергей. — Не было тебя.

— Да, — с грустью в голосе сказал Барков. — Меня не было. У меня сегодня не то настроение. Нину вместо себя оставил…

— Странно, — сказал Сергей. — Непохож ты на себя. Никогда тебя таким не видел.

— Да я и сам себя, братец, таким не видел.

— Какие проблемы? — поинтересовался Сергей.

Барков не ответил, крутя головой по сторонам.

— А где Кирилл? — спросил он после некоторой паузы.

— Где-то по делам бегает, — уклончиво ответил Сергей.

— Когда придет?

— Не знаю. Ты хотел поговорить с Кириллом?

— Да, нет… — произнес Барков, пожав плечами. — Я, вообще-то, так… Слушай, а ты чего дома сидишь? — неожиданно спросил он. — Шел бы к Тине.

— Не понял, — сказал Сергей. — Ты это о чем?

— Я говорю: чего в одиночестве сидеть? — сказал Барков. — Она там одна, ты здесь один. Шел бы к ней, в самом-то деле… Барков плохого не посоветует. Да и Кириллу-то тоже лучше бы…

Он замолчал на полуфразе и стал задумчиво теребить бороду.

— А что — Кириллу? — спросил Сергей с подозрительностью. — Что-то я тебя не пойму, Сергей.

— Да не обращай ты на меня внимания, — Барков посмотрел на Сергея, и во взгляде его сквозила грусть. — Я пьяный. И вообще…

— У меня складывается впечатление, — сказал Сергей, — что ты хочешь что-то сказать, но не решаешься. Да и не верю я, честно говоря, что ты зашел просто так.

— Не веришь, да? — сказал Барков, невесело усмехаясь. — Может быть, и так. А может быть, и нет… Кто знает?

— Перестань темнить! — сказал Сергей. — Говори начистоту.

— Понимаешь, братец, — устало проговорил Барков, — бывают в жизни моменты, когда надо что-то решать… И вроде все уже решено, и ничего от тебя не зависит, и ничего уже не изменить… А когда остаешься наедине сам с собой, то вдруг понимаешь, что еще не все! Не все! — сказал он резко. — Вот ведь как, Серега! Еще что-то можно сделать, надо только решение принять…

Он задрал голову вверх и уставился в потолок. Сергею это уже начинало не нравиться. Какое-то время Барков рассматривал трещины на побелке.

— Ты же знаешь, Барков всегда любит давать советы, — сказал он. — А тут такое дело. То ли ему самому нужен совет, то ли еще, бог знает что…

— Я тебя слушаю, — произнес Сергей серьезно. — Давай выкладывай и не юли.

Барков покачал головой.

— День завтра будет трудный, — сказал он не сразу. — Я не знаю, тезка, какой это будет день… Я знаю только, что он будет другой! Совсем другой, не такой как раньше… И очень трудный.

— А конкретнее ты можешь? — осведомился Сергей.

— И ничего уже не изменишь… — глухо проговорил Барков, словно не слыша вопроса. — Ничего… Или все-таки можно?! — вдруг выпалил он, глядя Сергею прямо в глаза. — Вот вопрос вопросов!

— Послушай, — сказал Сергей с вздохом. — Ты или говори по нормальному, или молчи тогда! Что ты все загадками…

— Ну все, все! — сказал Барков, поднимая вверх свои большие руки. — Молчу. А то еще обидишься. А на пьяного, братец, обижаться грешно. — Он сделал паузу и уронил взгляд на пол. — А ночка-то еще длинная-длинная… Только это… — Он замялся, а затем добавил внезапно изменившимся тоном: — Не надо вам дома сидеть, вот что.

— Ты только это хотел сказать? — сухо спросил Сергей. — Без комментариев?

— Сам не знаю, что я хотел, — понизив голос, произнес Барков. — Ты представляешь: Барков не знает, чего он хочет?! Вот это дела… Ладно! решительно заявил он. — Все, замяли. Поговорим о чем-нибудь другом.

С этими словами он тяжело уселся на диван, почти на лежащую там черную тетрадь.

— А это что такое? — Барков взял тетрадь в руки. — Дневник, что ли?

— Да нет, — сказал Сергей задумчиво. Несвязные мысли стали роиться в голове. — Так рукопись одна…

— Твоя? — несколько удивленно спросил Барков.

— Нет, не моя.

— А чья? — спросил Барков, рассматривая тетрадь. — Слушай, ну ты брось, а! Насупился… Я же сказал: замяли. Все. Сменили тему.

— Сменили, так сменили, — сказал Сергей озадаченно.

Все-таки странный он какой-то, мелькнула мысль. И не настолько уж пьяный, как пытается представиться. Клещами из него все равно ни черта не вытянешь. Не получится. И что же он хочет этим сказать? И, наверняка, он может сказать больше! Ох, наверняка…

— Так это твоя рукопись? — снова спросил Барков. — Неужто, ты стал как… Робинзон Крузо?

— Говорю тебе: не моя! Сам не знаю — чья.

— Это как же так?

— Случайно ко мне попала эта тетрадка… Одна загадочная история.

— Да ну! — сказал Барков. — Загадочная даже? Тогда расскажи. Барков всякие истории любит, тем более загадочные.

— Может, не стоит сейчас об этом? — с сомнением сказал Сергей.

И куда же Кирилл-то пропал, с досадой думал он. Я тебе позвоню, позвоню… Сколько времени уже прошло! Полночь, однако, на дворе.

— Ну, расскажи, тезка, — не унимался Барков, закидывая ногу на ногу.

Вот же пристал, подумал Сергей. Не отлипнет ведь…

— Мне ее мой бывший хозяин отдал, — с вздохом сказал он. — У которого я на квартире жил. Он эту тетрадь несколько лет назад в тайге нашел.

— В тайге? — хмыкнул, вскинув брови, Барков.

— Да. В реке он ее выловил. Она была в целлофановом пакете. Ну, там описаны события… Вроде как, несколько лет назад здесь в лесу обнаружили странный объект. Ну, послали вертолет на поиски. Короче, там целая история… Командир экипажа вот это все и записал. Боялся, что не выберется из тайги-то… Не знаю, правда, или выдумка. Занятно, тем не менее.

— Вот даже как… — тихо произнес Барков и стал перелистывать листки тетради. — Ведь это ж надо… А чем там дело-то…

В этот момент зазвонил телефон.

— Наконец-то! — выдохнул Сергей, прыгая к телефону и хватая трубку.

Но это оказалась Тина.

— Привет, — сказала она. — Ты почему не звонишь?