Книга Может быть, найдется там десять? - Владимир Михайлов

И одновременно в ней – все в те же немногие капли времени – возникло и другое, даже не просто ощущение, но воспоминание о том, что она чувствовала совсем недавно. То, что исходило от того человека даже тогда, когда он выглядел Гером, и от пятерых его товарищей. И – позже – ну да, такое же источал и тот самый старик, о котором сейчас надо было ответить что-нибудь. И это было тепло – опять-таки не такое, какое исходит от огня или солнца, но что-то намного большее, такое тепло, которое даже смерть делает теплой, потому что, как сказал один из этой шестерки, с этой смертью ничего не кончается. Да, те люди несли с собой именно такое тепло. А этот – носитель холода – мог быть только их врагом. Непримиримым. Потому что это не его личность враждовала с теми, другими, но его Холод – с тем Теплом, что было в них.

Иногда очень многое постигается и меняется в ничтожные промежутки времени.

– Ну, ты вспомнила хоть что-нибудь?

– А как же, – ответила она. – Значит, встретилась я с ним, когда искала, где бы пристроиться на ночь. Настроилась уже бомжевать – а что оставалось? И, если выйдет, раздобыть какой-нибудь еды. Шла и увидела, что человек вроде бы лежит под кустом, развесистый такой куст – едва я его углядела, и то случайно, потому что куст этот мне понадобился. Я решила – покойник, это ведь у нас не редкость, хотя вам это может быть и неизвестно: передозировки или еще что. Ну, и стала смотреть – нельзя ли чем поживиться. А он меня – хвать! Со зла чуть не убил, только со мной ведь это не так просто! Потом помирились, он на деле оказался смирным дедом, переночевали вместе под кустом, и он – ни-ни, тихо себя держал. И поесть угостил – сказал, что накусочничал за день. А тут выбирать не приходится. Вот, а наутро я его попросила сходить со мною к моему пожарищу, надеялась – может, деньги-то не сгорели, могло ведь и повезти. Пошли и увидели тех, кто там с телами возился. Дед сразу сказал: это мародеры, с ними лучше не связываться, отдать ничего не отдадут, последнее отнимут да еще и побить могут – просто так, из-за ничего. И мы пошли прочь. Он сказал, что идет на свалку, там у него законное местечко есть, надо успеть к разборке свежего мусора. Звал с собой. Но я не захотела. Не дожила еще, видно, до этого. Пообещала, правда, что, может, потом подойду. А сама тронулась в город, и тут меня и зацапал этот – ваш или не ваш, уж не знаю. Так что если дед нужен, то наверняка на свалке найдется. Скорее всего, на ближайшей – он ведь старый, далеко идти ему не с руки…

Омниарх внимательно слушал. Рассказ был складным, и взгляд – искренним. Очень искренним. Слишком.

– Ну а зачем же ты властям понадобилась? И не кому-нибудь, а Державной полиции?

– Я думаю, – сказала она, – это мой… ну, мужчина, в общем. Он в этой полиции служит. Наверное, хотел разыскать. Я и сама в город шла, затем, чтобы, если повезет, его найти – его служба около Первого вокзала. Когда меня задержали, я рассчитывала, что к нему и отвезут, иначе разве пошла бы сюда? Так припустить могла от того, кто меня остановил, ему бы ни за что не догнать.

Да, было все это очень правдоподобно. Но не для омниарха. Пока она плела свои кружева, он, похоже, уже понял, в чем дело. Те люди, что прибыли с Фермы, не могли не предвидеть, что женщиной этой заинтересуются. И сделали то, что он и сам на их месте предпринял бы: поставили блок на ее память. Сильный блок. Ферма есть Ферма. Так сразу его не взломать. Но и отпускать ее ни в коем случае не следует. Исключено.

– Брат! – позвал он. – Эту девицу в какой-нибудь келье поместить и стеречь бдительно: еще понадобится вскоре.

– Эй! – чуть не выкрикнула она в тревоге. – А обещание? Я же на все ответила!

– Отведи, – сказал омниарх возникшему на пороге стражу.

– Эх, ты, – сказала Вирга. – А на вид такой приличный!

И пошла к двери. А уже находясь рядом с нею, словно услышала – не снаружи, а где-то внутри себя – голос, явственно произнесший: «Молодец, девушка! И дальше давай так».

Ей почудилось даже, что голос этот она опознала. Голос старика. Неизвестно как и откуда в ней прозвучавший. Но от него на душе сделалось радостно. Значит, она не осталась совсем одна. И тепло еще сохранялось в мире.

5

Агрон банкира был уже готов к старту, когда пилот обратился к хозяину:

– Босс, тут один мой коллега просится на борт. Ему срочно нужно в Киламор, рейсовый еще не скоро. Разрешите подбросить его? Нам по пути…

– Остановка в Киламоре мне не нужна, – ответил Банкир, не отрывая взгляда от дисплея, на котором сейчас сменяли друг друга материалы, запрошенные из финансового сектора Большой базы данных. – Пусть наймет агрик, если ему приспичило.

Пилот, однако, не уходил, и банкир с неудовольствием перевел взгляд на него:

– Я ведь сказал, кажется?

– Конечно, босс. Он бы и нанял, да только у него денег нет – после отдыха сами понимаете, как это бывает, он на моря ездил, сейчас вот добирается на перекладных.

– Знакомый, что ли?

– Да нет, впервые вижу. Но у нас уж так принято: если можешь помочь коллеге – помоги.

Банкир хмыкнул. Пожал плечами:

– Ну ладно, пристрой его где-нибудь, места хватит, только не начните в рубке что-нибудь праздновать. Конечно, не ты ведешь агрон, но за кибером присмотр всегда нужен, так?

– Вы меня знаете – никогда себе не позволю… Спасибо за разрешение, босс. Можно взлетать? Старт нам уже разрешен.

– Да, конечно, давно пора, с Божьей помощью… Что ухмыляешься?

– Да так… Что-то вы сегодня, да и вчера, Бога стали часто поминать, а раньше хорошо если раз в год…

– Смотри ты, какой критикан! Что поделаешь, все мы меняемся. Ладно, пошел! – Но через мгновение: – Э, постой-ка!

Пилот обернулся уже в двери:

– Слушаю, босс?

– Ты меня совсем запутал. Я сказал ведь: в Киламоре садиться не станем. Куда же ты его повезешь, если ему как раз туда и нужно?

– Не заботьтесь, босс, мы с ним уже договорились. У него свой пузырь в сумке, над Киламором мы его выпустим за борт – дальше дойдет пешком.

Банкир невольно улыбнулся: пешком с трехкилометровой высоты – хорошая прогулка, безусловно. Хотя пузыри – вещь надежная, никогда, насколько известно, никого не подводившая, разве что в штормовую погоду пользоваться ими небезопасно: ветер может и швырнуть о землю, о стену или столб какой-нибудь. Но сейчас погода совершенно нормальная.

– Ладно. Больше не отвлекай меня.

И снова погрузился в размышления перед дисплеем. Задумался над тем, где, в конце концов, могли скрывшиеся люди найти такое убежище, в котором их не может отыскать никакая полиция, не говоря уже о людях экипажа, которых было слишком мало и чьи действия были по необходимости весьма ограничены, как вот его, например: волей-неволей приходилось отвлекаться на дела банкира, все деньги да деньги, неладный бы их побрал. Приходилось решать проблему размещения Державного займа, вместо того чтобы думать о тех, кого искали, – думать, чтобы понять, где же именно их следует искать.