Книга Мертвый разлив - Сергей Иванов

– Включить? – спросил хозяин.

– Да, пожалуйста. А затем отойдите ко входу – на всякий случай.

Вадим подождал, пока засветится экран, для пробы погрузился в прибор мысле-облаком, проверяя наличие и заряжённость вставки, затем подхватил с пола двухпудовку.

– Эх, ничего себе! – буркнул Михалыч, поспешно заслоняя дочку массивным телом.

– Теперь смотрите, – призвал Вадим. – Внимательно, да?

Мощным усилием, не выпуская рукояти, он послал гирю в тивишник – со всего маха она врезалась в центр экрана и… остановилась. Приёмник не шелохнулся, на стекле не проступило ни трещины, и даже звука Вадим не услышал, как не ощутил отдачи. Будто он не вложил в удар всю силу, а просто поднял чугунку до уровня экрана, осторожно его коснувшись. Либо в последний миг дёрнул гирю на себя, с филигранной точностью погасив инерцию.

«Замечательно, – подумал Вадим. – И что я выяснил? Что поворот пространства в тивишнике составляет половину круга, а не четверть, как в перегородках?»

– Ну как номерок? – спросил он, осторожно опуская двухпудовку. – Годится для цирка?

– Прямо Копперфилд! – проворчал хозяин. – А я смогу повторить?

– По-вашему, дело во мне? Или в гире?

– Для надёжности исключим обоих, – решил Михалыч, извлекая из угла увесистый лом – тоже эдак на пудик. Шагнув к тивишнику, он рывком вскинул железяку и со всей силой саданул остриём по экрану. Эффект оказался такой же – то есть никакого. Конечно, можно ещё попробовать пальнуть… скажем, из гранамёта. Но как бы тогда не дошутиться до взрыва. Леший ведь знает, как тут всё происходит?

– Хорошо, а в чём фокус? – спросил колдун. – Что это, вообще?

– Абсолютная непроницаемость, – ответил Вадим. – Слыхали про защитные поля? Фантасты очень их почитали, хотя изображали обычно не поля, а сферические купола из таких вот непрошибаемых плёнок, вдобавок невидимых. Достаточно развернуть пространство на пол-оборота, и любой агрессор упрётся в себя, компенсировав свой же напор. Только здесь это происходит на поверхности экрана, а создаётся той самой вставкой.

– Зачем – чтобы экраны не бились? Стоило огород городить!..

– Насколько я понимаю, это уже ворота, но ещё закрытые, – сказал Вадим. – Вопрос в том, как их открыть. Кстати, изнутри эти плёнки, видимо, проницаемы – иначе бы не пробилась картинка.

– «Ну, пошёл сыпать загадками!» – ухмыльнулся Михалыч, цитируя Гризли. – Конкретно – зачем это?

– Чтобы переключить тивишники на иной вид эфира – ментальный, где любая тонкая материя передаётся без искажений и затухания. Похоже, модернизированный экран проецирует сигналы прямо в сознание, создавая у зрителей яркие видения, при хорошей настройке неотличимые от реальности. Однако есть существенное добавление…

– Ну?

– Зритель и сам должен быть слегка экстра и обладать мысле-облаком, способным приникнуть оболочкой к экрану. Иначе всё работает не на него. А представьте, если к этому полукругу добавить ещё один, – то есть довести его до полного!..

– И что будет?

– Похоже, тогда мы попадём в другое место или даже в другой мир, распахнув в нашем окно. Недаром же в сказках для превращения полагалось вращаться вокруг оси.

– То в сказках, – придержал хозяин. – И то – для превращения.

– «Что нам стоит дом построить?» – парировал Вадим. – А «сказку сделать былью»? Может, мы не первые на этом пути? Во всяком случае, сейчас тут наверняка кто-то орудует.

– И кто ж?

– Знать бы!..

Потом они со всей основательностью, даже истовостью, ещё свойственной глубинке, предались чаепитию и о тивишниках больше не поминали. Вадим не уставал нахваливать варенье с печеньем. Не только затем, чтобы сделать хозяйке приятно, – от такой вкусноты и вправду веяло колдовством (а чего ждать от лесной ведьмы?).

Поговорили о её художествах, благо почти все были на виду, и Вадим посетовал, что времена нынче неблагоприятные для самородков и даже самую завалящую выставку вряд ли удастся организовать. Крутарям такое без интереса, за малым исключением, а в Крепости и вовсе не продохнуть, под бдящим-то оком Студии. Но в общем это не главное, лишь бы самой доставляло радость. А признание – что ж… Не вечно же длиться сумеркам, куда-нибудь да повернёт. И тогда либо всем наступят «кранты», по выражению крутарей, либо воздух наконец посвежеет и между творцами и ценителями не останется пыльной чиновничьей прослойки. И станет ясно наконец, кто и чего в действительности стоит.

К слову Вадим упомянул о своей способности наделять ловкостью и навыками посредством простого «наложения дланей», и Михалыч немедленно заинтересовался – для дочки, разумеется, не для себя. По его настоянию Вадим провёл с Оксаной сеанс, и с нею это получилось намного проще, чем с Юлей. Может, потому, что девушка уже была готовой ведьмой, вдобавок потомственной. Михалыч внимательно следил за переливанием «мёртвой воды» – не столько из недоверия, сколько для запоминания процесса. Наверно, ему тоже было чем делиться, хотя вряд ли его кладезь мог сравниться с Вадимовым: того в своё время загрузили стольким!

Затем пробудился Гризли, сквозь сон расслышав хруст печенья, и с энтузиазмом ломанулся к столу, не обращая внимания на неприязненное ворчание овчарок, тотчас ухваченных Вадимом за лохматые загривки. Рассевшись, здоровяк с разгона принялся за угощение, без церемоний подливая себе в свободную чашку, загодя прихваченную Оксаной, и благодушно над ней подтрунивая – впрочем с оглядкой на посуровевшего Михалыча. Неторопливо и благостно день накатывался к вечеру, за окнами уже смеркалось.

Внезапно заворчали, тревожно озираясь, собаки, и внутри себя Вадим ощутил беспокойство. Очень захотелось куда-нибудь спрятаться, хотя бы зарыться головой в подушки. Снаружи резко потемнело, будто вокруг сгустился туман, а весь блокгауз словно накрыло грозовой тучей, под завязку насыщенной электричеством. Однако атмосферные явления были тут ни при чём.

– Такое впечатление, – медленно произнёс хозяин, – будто кто бродит окрест. Не чуешь?

Повернувшись, Вадим глянул в его темнеющие глаза, затем молча ударил в волосатый подбородок, опрокинув на пол, – неожиданно для себя, не говоря о других. Так же внимательно посмотрел на Гризли.

– Эй-ей, ты чего? – отстранился тот, опасливо ухмыляясь. И Оксанка глядела на Вадима с испугом. Он сам не очень понял, зачем оглушил колдуна: наверно, счёл того уязвимым звеном, а по таким обычно приходится первый удар. Но если ошибся… Что ж, «потом мне будет плохо, но это уж потом». Хотя мне уже тошно! Господи, кто это?

– «Кто-то бродит окрест», – повторил Вадим. – Держись, богатырь, сейчас навалится!

И по напрягшемуся лицу напарника, по вздувшимся его мышцам понял: началось. Звери сцепились, теперь уж – кто кого. Впрочем, сил у Гризли невпроворот, как и гордости. Спровоцировать на стычку его ещё можно, но подавить?