Книга Икона - Нил Олсон

Злость ушла. Он не чувствовал ее во время сна. У седовласого призрака, вошедшего в квартиру Фотиса, были глаза Мюллера, но в остальном это была его бледная тень. Уставший, отчаявшийся старик. Андреас не ощутил ни ненависти, ни сострадания. Это был просто жалкий тип. Лучше всего, если он умрет, но Андреас сомневался, что будет тем человеком, который убьет его. Фактически он не ожидал, что ему доведется снова вернуться в реальный мир. Как раз в этот момент его и разбудила Ана Кесслер. И как же трудно было ему возвращаться в этот мир! В своих мечтах он был легким, как глоток воздуха; он видел и понимал события, ранее скрытые завесой страха, ярости, горя, похоти. Он чувствовал, что отбросил ненужные мелкие заботы. Как же трудно было возвращаться в этот мир, в это дряхлое, больное тело, в этот слабый и вялый дух. За несколько мгновений он снова прочувствовал каждый синяк, каждый шрам, каждый удар — все повреждения, которые были нанесены его телу и духу за эти семьдесят девять лет. Это жестокое и стремительное накопление опыта было его жизнью, и она еще теплилась в нем.

Но Ана, подруга Мэтью, была красива, а ради красоты стоит проснуться. Подруга Мэтью — так она себя назвала, после того как он чуть не снес ей голову своим ударом. Холодная вода на лицо — это неплохо подействовало, хотя в тот момент показалось ему жестоким. Что-то впилось ему в запястья. Странно, что он еще жив. Он не представлял, куда подевался Мюллер, но логика подсказывала, что он должен быть в доме, с Мэтью, Фотисом и кем-то еще. Сознание Андреаса рвалось вперед, его тело плелось позади, и он не стал отбиваться от девушки, когда та подставила ему плечо. Звук взрыва где-то в глубине дома заставил их остановиться. Они выждали минуту, чтобы посмотреть, что будет дальше. Но ничего не произошло, и они вновь направились к открытой двери, из которой полз дым.

Слева располагалась красиво обставленная гостиная. Лестница впереди вела к коридору, наполнявшемуся дымом. Дым проникал откуда-то из задней части холла и скапливался под потолком на первом этаже. Обшитая темными панелями столовая справа наполнялась дымом быстрее остальных комнат: из двери в задней части комнаты вырывались языки пламени. Рядом с французским окном, привалившись к стене, сидел окровавленный человек. Ана и Андреас заметили его одновременно.

— Бенни!.. — Ана рванулась к нему.

— Нагнись, — приказал ей Андреас. — Держись ниже уровня дыма.

Она нагнулась и уже в таком положении добралась до Бенни. Очень хорошо, пусть посмотрит на него. Неподвижность тела говорила о том, что его друг мертв, но Андреас отогнал от себя эту мысль. Сам направился в противоположную сторону, в белую гостиную, то ползком, то выпрямившись в полный рост, по шерстяному ковру к двери в кабинет. Комната была наполнена черным дымом, оттуда не доносилось никаких звуков, кроме треска огня. Любой, кто находился в задней части дома, уже наверняка задохнулся от дыма, и Андреас ничем не мог им помочь. Он вернулся в холл. Резкий запах жег ноздри. Где же Мэтью? Его взгляд скользнул по лестнице. Воздух там еще хуже, но больше искать негде. Может, удастся продержаться несколько минут. В любом случае он не посмеет показаться на глаза Алексу без Мэтью. Ана пыталась вытащить Бенни из гостиной.

— Ана, — закричал Андреас, — оставь его, выбирайся из дома!

Похоже, она не слышала. Он понял, что если станет выводить ее из дома, то упустит возможность помочь Мэтью наверху. Положившись на ее инстинкт самосохранения, Андреас стал подниматься по лестнице, все время помня о том, что ему в его нынешнем состоянии очень легко упасть и скатиться с лестницы. Добравшись до середины, он вдруг остановился при виде выступившей из дыма странной фигуры наверху. Это был Мэтью, согнувшийся, осторожно переступающий. У него на плече извивался и брыкался Фотис. Внук остановился в нескольких шагах от деда.

— Papou, слава Богу.

— Продолжай спускаться. Выходи из дома.

— Не ходи наверх.

— Нет-нет. Иди вниз.

— Андреас! — закричал Фотис, с красным лицом и выпученными глазами. Оказавшись рядом, он схватил старого товарища за руку. — Возьми икону! Микалис хотел бы, чтобы ты ее спас! Она в спальне. Принц тоже там. — Последние слова Фотиса утонули в приступе кашля, и Мэтью продолжил спуск по лестнице. Из его руки текла кровь.

Андреас взглянул на кипящие клубы дыма. Забудь, пусть огонь сделает свою работу. Из задней части дома не выбраться, по этой лестнице сможет спуститься только дьявол. И как только он об этом подумал, сверху раздался лающий кашель, и из дыма выступила еще одна фигура. Две ноги, а над ними — что-то квадратное; бледные руки вцепились в края доски. Эти глаза, которые Андреас не видел более пятидесяти лет, — темные миндалевидные глаза на позолоте, красно-коричневый плащ. Все это, покачиваясь, надвигалось на него — икона с ногами. Постепенно лицо Мюллера над иконой выступило из дыма; голубые глаза зажмурились, увидев внизу Андреаса. Он остановился, но пути назад не было: можно было двигаться только вперед. Кашель почти парализовал немца, и все-таки одной рукой он ухитрился достать из пиджака пистолет. Голубые глаза окинули Андреаса холодным взглядом. Прогремел выстрел, Андреас вздрогнул.

Стрелял кто-то позади него. В иконе появилась огромная дыра, прямо над глазами Богородицы. Мюллер покачнулся и опрокинулся на ступеньки, исчезая вместе с иконой в клубах дыма. Андреас обернулся. Несколькими ступенями ниже стояла Ана, обеими руками держа сорокапятимиллиметровый пистолет Бенни. В широко раскрытых глазах девушки было недоверие. Он опять взглянул вверх, но больше ничего не смог увидеть. Вдруг он почувствовал, что его легкие уже втягивают не воздух, а горячий дым, и стал быстро спускаться по лестнице. Внизу, бросив пистолет, его подхватила Ана. По ее испачканному копотью лицу текли слезы.

— Мэтью?

— Он уже снаружи.

— Бенни мертв.

— Я знаю, детка. Нам надо идти.

— Мы не может оставить его здесь.

— Должны. Быстро уходим.

Они вышли излома так же, как и вошли в него. Согнувшись, спотыкаясь, опираясь друг на друга, они покидали этот умирающий дом.

Фотис лежал на влажной траве возле подъездной аллеи. Андреас присел к нему, а Ана побежала к Мэтью, который, стоя на коленях, хватал ртом воздух и сплевывал. Тело Змея было вялым, все напряжение ушло из него, словно перерезали провод, по которому к нему поступали жизненные силы. Только мигающие глаза старика свидетельствовали о том, что он еще жив. В его седых волосах чернели хлопья пепла; левый висок кровоточил, синяки покрывали все его лицо. Тонкие, хрупкие пальцы и внимательные глаза были такими же, как на том беспокойном ужине несколько недель назад, но живая энергия, наполнявшая их, исчезла. Это была не просто старость, это была изношенность, обреченность. Он умирал. Это могло случиться завтра, подумал Андреас, или через несколько месяцев, но это скоро произойдет.

— Ну что? — прошептал Фотис.

— Ее больше нет.

Глаза Фотиса на несколько мгновений закрылись, затем открылись снова.