Книга Злые стволы - Андрей Ильин

— Ясно, — сказал командир отряда особого назначения, складывая и убирая план в карман кителя.

— Что ясно? — переспросил Следопыт.

— Все, что нужно, ясно. В остальном разберемся в процессе боя. Если он будет.

Больше вопросов не последовало. Разведчики не имеют дурной привычки переспрашивать. Если вам что хотят сказать — и так скажут. А если не хотят — все равно не скажут.

— Я поступаю в ваше распоряжение?

— Нет, вы свободны.

— Свободен?

— Да. Мне приказано передать вам, чтобы вы возвращались. «Окно» на границе будут держать с пяти часов утра послезавтрашнего дня в течение суток. И еще раз спустя два дня в то же время.

— Ну, тогда я пошел, — как-то совсем по-граждански сказал агент.

Но командир его уже не слушал. Развернувшись, он уходил к своему отряду.

Боевики заговорщиков встали на последний привал. Где встретились с вышедшими навстречу наблюдателями.

— Как там?

— Как обычно. Солдаты спят, служба идет…

— Не ждут, значит?

— Нет, не ждут.

— Ну и слава богу!

Хотя какой может быть бог у спецов? Скорее похожий на дьявола. Рогатый, с копытами, пахнущий кровью и пороховой гарью. С «Калашниковым» вместо паникадила наперевес. Если судить по итогам творимых ими дел.

Нет у спецов бога. И рай им не светит.

— Боевая готовность.

Вот оно. Начало. За которым неизвестно какое последует продолжение. Возможно, никакое. Возможно, мгновенная вспышка выстрела в глаза и смерть. Возможно, смерть…

— Проверить оружие.

Все одновременно накрутили набалдашники глушителей. На автоматы и пистолеты. Отвели затворы. Дослали в стволы патроны. Опустили предохранители.

Вытащили из ножен черные вороненые десантные ножи. Которые не блестят на солнце. Зачем-то осмотрели лезвия. Зачем-то погладили холодную сталь пальцами. И снова воткнули в ножны. Почти все вытащили. И почти все посмотрели. Хотя особого смысла в том не было.

Нервничали бойцы. Готовились к, возможно, последнему в их жизни бою.

— Черт, лямка зацепилась. Посмотри, что там…

— У тебя шнурок болтается…

— Помогите кто-нибудь…

Один за другим потянули из карманов «жилеток» гранаты. Вкрутили запалы. Проверили усики предохранительной чеки. Рассовали обратно.

Распаковали гранатометы, боевые арбалеты и прочую смертельно опасную экзотику.

— Ох, мужики, что-то будет?

— Ничего не будет. Рывок — и грудь в крестах.

— Или голова в кустах.

— Или голова…

Глава 106

Боевики выходили к колючке двумя атакующими колоннами. Несколько человек сидели в резерве с тем, чтобы оказать огневую поддержку нуждающимся. Еще несколько — стерегли тылы.

Первыми шли саперы, проверявшие грунт с помощью переносных миноискателей, но чаще просто подушечек пальцев. Пальцам они доверяли даже больше, чем технике. Они ощупывали землю, натыкались на подозрительные шероховатости, на излишнюю мягкость или твердость грунта и наискось прокалывали его длинными металлическими щупами.

Если щуп упирался в твердое, они поднимали руки, и колонна останавливалась. Мина обезвреживалась и оставлялась на месте. А если ее невозможно было извлечь — отмечалась небольшим сигнальным флажком. После чего бойцы шли дальше. Вернее, ползли по-пластунски на локтях и коленях, удерживая автоматы перед собой в полусогнутых руках.

— Быстрее, быстрее! — торопил саперов командир.

— Быстрее можно по воздуху. Частями, — шепотом огрызались саперы.

— А если медленно, придется возвращаться обратно. Несолоно хлебавши. Нам надо быть возле колючки до рассвета. Или не быть совсем.

Саперы матерились про себя и еще быстрее обшаривали землю. Им не улыбалось возвращаться назад, чтобы завтра снова разминировать подходы, которые сегодня сами же будут вынуждены заминировать, возвращая местность в изначальный вид.

— Натяжной взрыватель, — показывали они. Поднимали проволоку и ставили под нее две заранее выструганные рогульки. Это было быстрее, чем искать и демонтировать само взрывное или сигнальное устройство.

— Противопехотка.

— Сигналка…

Подрезали первый ряд колючки. Обезвредили еще несколько мин. Вышли к охранному периметру забора. Дальше была лишенная растительности, вспаханная плугом контрольно-следовая полоса. Возможность компромиссов исчерпала себя. Теперь нужно было решаться — либо идти вперед, либо возвращаться. Пройти полпути и отступить было невозможно. На полосе остались бы хорошо читаемые отпечатки.

Изобразить следы лосей или медведей, как это делалось, когда их тушами таранили колючку зоны, было затруднительно. Такое количество следов вызвало бы подозрение у самого нерадивого командира. Медведи стадами не передвигаются.

В общем, или вперед, или назад.

Командир запросил по рации вторую группу.

— Мы на месте. Готовы к работе, — был короткий ответ.

Две атакующие колонны замерли, готовые к броску. Нужно было наконец решать.

— Добро, — сказал командир. — Атака через минуту.

— У меня сработка, — сообщил по телефону наверх охранник.

— Зверь?

— Может быть, зверь. А может быть, и нет. Взгляни там. Тебе лучше видно.

Стрелок надвинул на глаза окуляры прибора ночного видения, чуть сместился в сторону и выглянул из гнезда.

— Ничего не вижу, — сказал он.

— Смотри внимательней, у меня еще одна сработка. Вектор направлен в сторону забора. Азимут сто пятьдесят.

Стрелок зафиксировался в указанном направлении и стал смотреть. Не отрывая глаз от полян и прогалин между деревьями.

— Есть! — сказал он. — Два человека. С автоматами. Нет, три! Четыре! Пять! Десять… И еще гранатомет…

— Они?

— Похоже, они.

— Я даю оповещение.

— Погоди. Они могут запеленговать радиосигнал. Давай подождем. Пусть вытянутся все. А уж потом…

Но предупреждать надо было не всех. Еще до того передвижение колонн обнаружил полковник. За проходом одной из них он наблюдал через объектив телекамеры.

Два. Четыре. Восемь. Двенадцать…

Мать честная, сколько их. Почти весь его бывший отдел. Кое-кого он даже узнал. По повадкам, по жестам, по особому повороту головы. По всему тому, по чему узнают своих старых приятелей.

Николай.

Сема.

Михалыч…