Книга Человек без души - Игорь Борисенко

Мимо метнулся испуганный воин – он несся прочь не разбирая дороги, бросив оружие и щит. Без всякого вмешательства разума, рука вытянулась в сторону и с потрясающей легкостью сняла с плеч беглеца голову. Обливающееся кровью тело сделало еще пару шагов, потом ноги заплелись, и оно покатилось кубарем. Голова пропала где-то в черных, как обсыпанных углем, зарослях дягиля.

К тому времени с вражеским отрядом было покончено. Тела убитых лежали тут и там, а нескольких уцелевших самые жестокие и злые из наемников выстроили в ряд и быстро посрубали им головы. Дальвиг не успел вмешаться, и от этого зрелища мороз прошел у него по коже. Его люди – если он все еще может их так называть – все делали молча. Как мертвецы, которые в силу своей нерасторопности в этом бою успели, убить всего пятерых человек. Старательно оберегая их от гнева наемников, ходячие покойники уволокли недвижных товарищей в сторону и терпеливо встали около них, ожидая пробуждения новых соратников.

Дальвиг, тяжело дыша и мимоходом опасаясь, как бы сердце не выпрыгнуло наружу и не принялось скакать вокруг по разбитой копытами дороге, обозревал поле битвы. Победа была полной, жестокой и скорой. В красно-коричневой, еще более жидкой, чем раньше, грязи лежало пятьдесят парящих свежими ранами трупов. Рядом с дорогой на поседевших от инея травах блестели крупные алые капли, будто рядом внезапно появилось покрытое спелой клюквой болотце.

Нападавшие потеряли только одного человека. Вражеское копье пронзило его снизу вверх, скорее случайно, чем нарочно; он был вырван из седла и упал наземь, похожий на насаженную на иглу бабочку. Никто не обращал на него внимания – товарищи убитого спешно обшаривали телеги и трупы в поисках ценных вещей. Никто не бросил даже мимолетного взгляда на хозяина, застывшего впереди, словно его не было вовсе. Дальвигу было все равно. Он закрыл глаза и сполна насладился триумфом. В священном трепете он верил и не верил в случившееся и боялся, что если откроет глаза, то ничего не увидит. Какое глупое мальчишество! Встрепенувшись, Дальвиг глубоко вдохнул холодный воздух, пропитанный, как ему казалось, запахами битвы. Похожие на стаю волков наемники глядели на него исподлобья и немедленно отворачивались, стоило Дальвигу обратить взор на кого-то из них. Тогда он отъехал подальше вдоль дороги, обернулся к невидимому Беорну и, воздев меч к небу, равнодушно-серому, бурлящему, прошептал:

– Смотри, Сима! Я вернулся. Скоро придет и твой черед вот так валяться в грязи!

Он мог, конечно, прокричать еще много обидных для Симы слов. Безусловно, тот будет взбешен, когда узнает, сколь бесславно и страшно был проигран первый бой с мальчишкой, недобитым последышем врага… Тем быстрее и ужаснее будет его месть. Возвращаясь домой, дрожа от холода и нехороших предчувствий, Дальвиг непрерывно думал об этом. Мимолетная радость выигранного боя и восхищение собственными успехами быстро уступили место страху перед будущим. Что, что же он делает?? Чего хочет добиться, в конце концов? Сгинуть навсегда, поцарапав Симу, как слабенький котенок, которого несут топить? Разве это будет месть, достойная памяти отца, матери, сестры и всех тех, кто погиб в замке Беорн много лет назад? Нет, конечно, нет. Но что он может сделать еще? Скрыться из замка и жить в лесах, как разбойник? Выжидать момент, когда можно будет напасть на самого Симу в его замке или на дороге? Безнадежно. Даже если Высокий Сима станет в одиночестве спать посреди глухого леса, у Дальвига нет шансов подобраться к нему на расстояние удара. Что же тогда? Ответа не было, и Эт Кобос не мог найти себе, места.

В замке все чурались его и сторонились, как прокаженного. Кухарки старались быстрее скрыться за прокопченной дверью кухни, служанки разбегались с пути, как тараканы. Наемники не желали покидать конюшен, внезапно воспылав любовью к коням. После долгой поездки по грязи те были изрядно испачканы, и солдаты принялись чистить и мыть им бока.

Впрочем, Дальвигу было все равно. Он предпочел не заметить, что служанок стало как будто бы меньше, чем вчера, отказался от ужина и сразу поднялся в свою комнату. Не зажигая света, дрожащий, он стянул мокрые и грязные одежды, надел теплое белье и шерстяной халат, а потом забрался под одеяло.

За окном, в мутном свете затянутой пеленой облаков луны, ему привиделся скорбный женский лик. Сперва Дальвиг хотел вскочить и выглянуть наружу, чтобы рассмотреть видение как следует, но потом решил, что это – всего лишь бред наяву. А если и нет, вряд ли он увидит лицо четче, чем отсюда, из-под теплого и уютного одеяла.

– Уходи! – прошептал Дальвиг сквозь зубы. – Если не можешь помочь, нечего пялиться. Ты мне не нужна!!

Дунул ветер, понес облака, перемешивая их и сгущая. Лунный свет померк и призрачный лик растаял во тьме без следа… Дальвиг еще долго ворочался не в силах уснуть. Глубокой ночью он услышал осторожные шаги за дверью – потом громкое шелестение воздуха и хлопок, будто кто-то решил прямо на лестнице вытряхнуть половик. Следом до уха Эт Кобоса донеслись сдавленные ругательства, глухой вой – кому-то явно зажали ладонью рот – и дробный грохот скатывающихся по лестнице тел в доспехах. Отбросив одеяло, Дальвиг схватил меч и выбежал из комнаты. Повинуясь его заклинанию, под потолком загорелся слабый магический огонек, но и без него Эт Кобос хорошо видел мерцание ступеней в том месте, где находились сработавшие ловушки с Огненной Чесоткой. «Кое-кому предстоит трудная ночь в компании с горящими страшным зудом волдырями на коже», – подумал Дальвиг, криво ухмыльнувшись. Быстро вернувшись в комнату, он взял пузырек с крапивным соком и подновил ловушки, а потом вернулся и снова забрался под одеяло. Остаток ночи прошел спокойно.

Утром Эт Кобос вел себя как можно осмотрительнее и не зря – в самом низу башенной лесенки, у двери в обеденный зал, была прилажена хитрая ловушка с заряженным арбалетом. Судя по высоте, на которой его укрепили и липкой мази на острие стрелы, недоброжелатели хотели поразить ненавистного колдуна в ноги и усыпить либо парализовать. Нетрудно догадаться, что последовало бы потом – пытки, чтобы узнать о противоядии. Дальвиг подумал было, что не сможет всегда быть настороже или забудет когда-нибудь заблаговременно поставить ловушку и окажется в путах, в руках наемников, которые как следует с ним развлекутся. Пытки и издевательства они применят обязательно, чтобы сполна расквитаться за свой страх. Так, может, пока не поздно, стоит уничтожить противоядие? Пусть уж в случае чего наемники не смогут оказаться победителями.

Однако эту мысль Дальвиг не довел до конца. В обеденном зале царила суматоха: кухарки бестолково носились из угла в угол с какими-то узелками и непрестанно стенали. Из их воплей Дальвиг понял, что замок уже взят в осаду.

Выйдя во двор, он увидал, что ворота закрыты на толстенные засовы из окованного бронзой дуба. Рядом не было ни одного наемника, но несколько человек торчали на стенах, размахивая руками и что-то вопя. Дальвиг взбежал наверх по высоким ступеням круто поднимающегося уступа и, заслоняя глаза ладонью от низко висящего утреннего солнца, поглядел на север. У подножия холма, на котором стоял Беорн, на опушке голой тополиной рощи с одной стороны и у густого березового леса с другой горели костры. Белесый дым плотными полосами расстилался вдоль самой земли и не позволял разглядеть в точности, сколько войск пришло под стены замка. Виднелись громоздкие телеги, с которых крошечные солдаты сгружали части каких-то осадных орудий. Рядом стояли уже готовые – большие деревянные щиты на колесных лафетах и похожие на гигантские арбалеты баллисты. Тут же валялись пучки больших стрел и рядами стояли бочонки с маслом.