Книга Древо Жизни - Гай Гэвриэл Кей

И не успело еще солнце уйти с небосклона, как цверги принялись пожирать мертвецов. Цверги всегда пожирали свою добычу. Конечно, мертвые люди нравились им меньше, чем мертвые альвы, но кровь есть кровь, она у всех красного цвета, и жуткое кровавое пиршество продолжалось всю ночь. А потом цверги из обоих отрядов, так удачно встретившихся на берегу Адеин, сложили из обглоданных людских костей пирамиду и принялись теперь уже за своих погибших сородичей, на сей раз позволив и волкам присоединиться к этой кошмарной трапезе.

Кровь есть кровь.

Слева они увидели озеро; темная его вода блеснула меж густых деревьев, и Дейву почему-то на мгновение показалось, что озеро это прекрасно какой-то болезненной, пагубной красотой, но медлить было нельзя: волки следовали за ними по пятам. И они на полном скаку врезались в чащу, едва успевая уклоняться от хлещущих по лицу веток, спотыкаясь об упавшие деревья, но стараясь не останавливаться ни на мгновение, пока наконец не стало ясно, что волки отстали.

Пробираться вперед по еле видной тропе становилось все труднее, приходилось ехать шагом, а потом тропа и вовсе исчезла; казалось, ее там никогда и не было. И они остановились, хрипло дыша, в темной, все более густеющей тени деревьев.

Все трое молчали. Лицо у Ливона, заметил Дейв, опять было точно вырезано из камня, но в глазах была не решимость — что-то совсем иное. Потом он догадался: Ливон с огромным трудом сдерживал рвущую сердце боль, пытаясь сохранить видимость спокойствия. «Вот отчего ты стал как каменный! Ты, как всегда, все держишь в себе», — подумал Дейв. Собственно, он знал это и раньше. Знал, что этой своей болью Ливон не станет делиться ни с кем. И он отвел глаза: невозможно было долго смотреть на Ливона! При виде его окаменевшего от горя лица у Дейва просто внутри все переворачивалось.

Он повернулся к Торку и увидел совершенно иную картину.

— Ты же весь в крови! — воскликнул он. У Торка из раны на бедре ручьем текла кровь. — Немедленно слезай, надо как следует посмотреть и перевязать.

Впрочем, сам он, в общем-то, плохо представлял, что делать с подобной раной. Зато Ливон сразу очнулся и даже, похоже, обрадовался тому, что вновь может быть кому-то полезным. Он разорвал на куски одеяло и наложил на раненую ногу фиксирующую повязку. Рана сильно кровоточила, но, обмыв ее, Ливон и Дейв убедились, что она не слишком глубока и опасна.

К тому времени как Ливон закончил перевязку, совсем стемнело. Теперь уже все они успели заметить, что порой вокруг них в лесной чаще словно бы возникает некое грозовое пульсирующее облако. Ничего удивительного: то было физически ощутимое облако гнева, то гневался сам лес, и гнев его они слышали в шелесте листвы, ощущали в дрожании земли под ногами. Да, они находились сейчас в самом сердце Пендаранского леса, и были они людьми, а людей лес так и не простил!

— Мы не можем здесь оставаться! — вырвалось вдруг у Торка. Голос его прозвучал слишком громко в окружавшей их напряженной тишине, и впервые Дейв услышал в его голосе страх.

— Ты идти-то сможешь? — спросил Ливон.

— Смогу! — свирепо ответил Торк. — В любом случае лучше быть на ногах, когда встретишься с тем, что против нас послано. — Листва зашумела еще громче, и казалось — вряд ли то было просто плодом их воображения! — что в трепете листьев слышится определенный ритм или мелодия.

— Хорошо. Тогда мы оставим лошадей здесь, — сказал Ливон. — С ними ничего не случится, уверен. А вообще я с тобой согласен — вряд ли нам следует сегодня останавливаться на ночлег и тем более ложиться спать. Пойдем потихоньку на юг, пока не встретим то…

— Пока не выйдем из этого леса! — твердо закончил Дейв. — Пошли, пошли. Нечего тут рассусоливать! Поторапливайтесь-ка оба! Между прочим, Ливон, ты говорил, что лес не так уж зловреден.

— А ему и не обязательно быть злым, чтобы убить нас, — сказал Торк. — Ты только послушай! — Нет, это явно не было плодом их фантазии: в шелесте листьев действительно слышалась некая грозная мелодия!

— Ну и что? Может, ты предпочитаешь вернуться? — рассердился Дейв. — И как-то договориться с этими тварями и их волками?

— Он прав, Торк, — сказал Ливон. Его длинные светлые волосы будто светились во тьме. Зато смуглый и темноволосый Торк в своих черных штанах был почти невидим. — И знаешь, Дейвор, — в тоне Ливона слышались восхищение и благодарность, — там, на берегу, тебе удалось соткать удивительное решение! Очень яркое! Не думаю, чтобы нечто подобное могло прийти в голову хоть кому-то из нашего племени. Нет, никто бы не решился на подобный прорыв! И мы, что бы там ни случилось дальше, спаслись только благодаря тебе.

— Просто мне этот лес вовремя на глаза попался! — смущенно пробормотал Дейв.

И тут Торк на удивление громко расхохотался. Даже грозно шепчущие деревья примолкли: уже несколько тысячелетий ни один смертный не смеялся в Пендаранском лесу!

— Ага, — сказал Торк дан Сорча, — ты, значит, тоже прямой похвалы не выносишь? Как и мы с Ливоном, впрочем. И я полагаю, сейчас ты, дружочек, красный как свекла, да?

Еще бы, черт побери! У Дейва даже уши горели.

— Ну и что? — сердито буркнул он. И сразу понял, до чего глупо себя ведет. Ливон, не сдержавшись, фыркнул в темноте, и Дейв почувствовал, что его наконец отпустило, что весь этот страх, вся горечь поражения куда-то исчезли, и он стал смеяться вместе со своими друзьями, и долго смеялся над собой, над своим страхом, над тем, что еще недавно так его угнетало, когда он стоял посреди Пендаранского леса, куда давным-давно уже не заходил никто из людей.

Смеялись они довольно долго; все-таки они были еще очень молоды, и это было их первое настоящее сражение с врагом, и только что рядом с ними гибли их товарищи. Так что веселый смех этот слегка отдавал истерикой.

Веселье прекратил Ливон.

— Торк прав, — сказал он серьезно. — Все мы действительно похожи. Как в том, что касается похвал, так и во многом другом. И, прежде чем мы это место покинем, я бы хотел предложить вам кое-что. Сегодня погибли мои друзья. Семнадцать моих друзей. И я бы очень хотел обрести двух новых братьев сразу. Готовы ли вы смешать свою кровь с моею?

— У меня нет и никогда не было братьев, — тихо промолвил Торк. — Но очень хорошо было бы их иметь.

Сердце у Дейва колотилось как бешеное.

— Это точно, — только и сказал он.

И они совершили этот обряд прямо в священном Пендаранском лесу. Торк своим острым ножом сделал надрезы у них на запястьях, и они в ночной темноте смешали свою кровь, все трое. И ни один не произнес ни слова. А потом Ливон перевязал ранки, они отпустили коней пастись, взяли с собой упряжь и оружие и двинулись на юг — впереди Торк, позади Ливон, а посредине Дейв, лицом и спиной ощущавший присутствие своих новых братьев.

Они не знали, что своей клятвой верности заставили задуматься даже этот лес. Лес все время следил за ними; здесь хорошо понимали, что такое дружба и верность, скрепленные кровью. Увиденное, впрочем, не могло утолить жажду мести, терзавшую лес со дня смерти Лизен, ибо она-то была утрачена навсегда — та, которая никогда не должна была умирать! Но этих троих, по крайней мере, можно было избавить теперь хотя бы от неизбежного безумия, овладевавшего жертвами леса перед смертью. Так и было решено. И трое друзей по-прежнему брели на юг, даже не подозревая, о чем теперь шепчутся листья и трава вокруг них, хотя непрерывный шепот этот опутывал их подобно паутине.