Книга Вороний остров - Тим Уивер

были выключены.

– Мне очень жаль, что вам пришлось пройти через все это, – медленно проговорила Баунерс, подводя черту под своими записями в блокноте. Несмотря на камеру, она делала заметки в течение всего рассказа Ребекки. – Я имею в виду, у меня самой есть дети. Должно быть, вам пришлось пройти через ад.

Ребекка только кивнула. Так оно и было. Больше сказать по этому поводу ей было нечего.

– Хайн все еще на острове? – спросила она.

– Нет, – ответила Баунерс. – Мы считаем, что он сбежал.

Ребекку затошнило от страха.

– Думаем, он угнал какой-нибудь катер. – Баунерс успокаивающе подняла руку, увидев побледневшее лицо Ребекки. – Не переживайте, мы найдем его. А пока он в бегах, возьмем вас и вашу семью под защиту. Я поговорила с детективами из полиции Нью-Йорка, и у вашего дома уже организовано дежурство.

Полицейские у дома, где спят ее девочки, – раньше о таком и подумать было нельзя. Такое прежде случалось с другими людьми и никогда с нею. А теперь это казалось даже не самым худшим из того, через что ей пришлось пройти.

– «Лима» и «Хайн», – продолжала Баунерс, – это псевдонимы. По Хайну нам удалось найти некоторые связи с украденной личностью человека по имени Ник Тиллман. Настоящий Тиллман умер десять лет назад, поэтому Хайн – каким бы ни оказалось его настоящее имя – просто использовал ее. А вот кто такой Лима, мы смогли выяснить. Его звали Лоренцо Селестино, и он родился в городе Лиме, столице Перу. Поэтому и выбрал себе такое прозвище. Мы еще не прошли до конца по всем наводкам, но одно известно точно – у Лимы была судимость и он отсидел в тюрьме Райкерс пять лет за нападение. Мы думаем, что и на Хайна найдется нечто подобное. Конечно, не совсем понятно, почему они обращались друг к другу, используя ненастоящие имена, даже когда считали, что они одни, как явствует из вашего пересказа их подслушанного вами разговора. Прямо какая-то маниакальная конспирация…

Баунерс замолчала, просматривая свои записи.

– Есть еще одна вещь, которую я не могу понять, – продолжала она. – И Фрэнка это тоже беспокоит. Почему Лима прибыл на остров один, чтобы расправиться с вами и вашим братом? Мы просмотрели записи камер в Монтауке и не нашли никаких доказательств присутствия Хайна в тот день.

Ребекка пожала плечами:

– Не имею ни малейшего понятия.

– По вашим словам, из подслушанного вами осеннего разговора между вашими преследователями у вас сложилось впечатление, что Хайн был главным?

– Да, мне так показалось.

– Если так, то почему он в первый раз отправил на остров одного только Лиму? – Баунерс уже скорее рассуждала сама собой, забыв о Ребекке. – Если бы Хайн его сопровождал, риск провала для них был бы меньше. Вы точно никогда раньше не встречали ни одного из них?

– Нет, никогда.

– И с Луизой Мэйсон вы не были знакомы. Так?

– Нет, лично мы не встречались, но я слышала о ней.

– Значит, вы узнали о Луизе от Джонни?

– И еще от Кирсти Коэн.

– Точно! – взмахнула ручкой Баунерс. – А с Кирсти вы дружили со студенческих лет. И она решила познакомить Луизу и Джонни?

– Да.

– А Джонни решил, что Луиза больше не хочет с ним встречаться?

– Я только знаю, что он отправил ей пару сообщений после того, как оставил ее на благотворительном ужине, возможно звонил, но так и не получил ответа. Он мало говорил об этом.

– То есть не хотел распространяться о своих отношениях с Луизой? Разве это не странно?

– Вовсе нет. Джонни был очень скрытен во всем, что касалось его личной жизни. Он бы, конечно, познакомил меня с Луизой, если бы их отношения продолжились, но не раньше. – Ребекка вспомнила о том признании, которое ее брат сделал ей ночью в Лондоне после драки в баре. – Джонни боялся, что в нем разочаруются, не хотел этого. Но я думаю, что Луиза ему нравилась.

Ребекка замолчала. У Джонни и Луизы могла начаться другая жизнь, новая, совместная. Но этому не суждено было сбыться.

Паузу в допросе заполнил неожиданно возникший в помещении Трэвис.

– Вот что я знаю о той ночи, когда исчезла Луиза, – сказал он, держа перед собой блокнот. Каждый дюйм каждой его страницы был заполнен, включая пометки на полях, схемы, номера телефонов. – Двадцать третьего сентября прошлого года она отправилась с вашим братом на сбор средств в отель «Роял-Юнион» в Ист-Виллидж. Это мероприятие проводила детская благотворительная организация «Одна жизнь, второй шанс». Луиза состояла в попечительском совете и предложила выставить на аукцион заказ на портрет, который бы она нарисовала с победителя. Теперь представьте себе: Луиза и Джонни благополучно отправляются на вечер, и тут вашему брату звонят из больницы и сообщают, что у вашей подруги Ноэллы аппендицит и она госпитализирована. Пара в это время уже входит в отель, поэтому Джонни оставляет Луизу на ужине – проследив, что она точно попала на мероприятие, – и возвращается в Бруклин. Она заходит внутрь… – Трэвис сделал паузу и тяжело вздохнул. – А к концу вечера она исчезает, словно бы растворившись в воздухе.

– И никто ее не видел? – спросила Ребекка.

– Многие видели Луизу на самом мероприятии, но никто не помнит, как она уходила. Максимум из того, что мне удалось получить – это запись с камеры наблюдения в баре отеля.

Трэвис раскрыл блокнот на последней странице, куда был вклеен кармашек для записок, раскрыл клапан и вытащил сложенный лист. Это была глянцевая распечатка фото, нечеткая и темная.

– Вообще-то камера у них установлена не в самом баре, а в коридоре у входа в него, и это – единственный четкий кадр. Но это точно Луиза, хотя здесь от нее видно только полголовы. – Трэвис указал на расплывчатое изображение половины женского лица. Остальное было скрыто головами посетителей и открытыми дверями бара. – Она с кем-то разговаривает.

Палец Трэвиса переместился с Луизы на физиономию ее собеседника у самого края кадра, еще более затемненную. Это был мужчина, белый или латиноамериканец, и он широко улыбался, и больше Ребекка ничего не смогла разобрать, поскольку кадр с видеозаписи был сильно увеличен.

– Вы знаете, кто это? – спросила Ребекка.

– Это может быть Хайн, – предположил Трэвис.

Ребекка склонилась над снимком:

– Или Лима…

Трэвис взял еще один сложенный лист бумаги, развернул его и положил перед собой:

– Вот второй снимок, который сделан прямо перед исчезновением Луизы, – сказал он и подтолкнул второе фото к Ребекке. – Больше у нас ничего нет.

Это был еще один кадр с той же камеры. На нем был лучше виден вестибюль отеля, а вход в бар просматривался только у левого края снимка. Должно быть, камера видеонаблюдения, которой он был сделан, медленно поворачивалась по ходу съемки. По всему пространству слонялись гости, кто-то стоял в очереди на стойке регистрации, кто-то входил или выходил.

Снимок казался засвеченным