Книга Щёлк! - Эмир Радригес

Так что пришлось решиться мне.

Надеюсь, вы поверите. А не поверите – свершившийся ракетный удар всё равно заставит вас прислушаться к этому письму и прочесать местность. Желаю вам удачи, Владимир. И спасибо, за то, что спасли мою жизнь, хоть это было и не в этой вариативной ветке безграничной Вселенной.»

Нойманн докурил и бросил сигарету под ноги. Бычок упал совсем рядом с искалеченным телом откопанного из под обломков собакоголового. Генерал был прав. Он не врал. Он был прав, отчаян и самоотвержен. Он спас сотни, а, быть может, и тысячи человеческих жизней. Он остановил Отца. Кого не мог остановить никто, на протяжении, если верить источникам – девятисот с чем-то лет…

-- Вот это находочка… -- Лимцова снова лопнула пузырь.

-- Сегодня наш мир стал гораздо чище. И зла в нём сильно поуменьшилось, -- сказал Нойманн. На его душе стало потрясающе легко.

ЭПИЛОГ

Жеку снова прошвырнуло транзитом через Изнанку. Он покончил жизнь самоубийством, выстрелив в голову генералу. Хоть было и жаль мужика – он мог усложнить им всем жизнь, выведав спецслужбам и про потерю памяти и про некую странную рыжую девушку, что забрала его кровь. Организация наверняка заподозрила бы в этом случае неладное и сделала бы попытки выйти на эту девушку.

В Изнанке Жека снова прошёл через океан боли и страданий, но с гораздо большим смирением, чем то было в первый раз. Ведь страдание, как осознал Жека – такая же неотъемлемая часть вселенной, как и счастье… И существует оно лишь когда ты от него убегал – как хищный зверь или невоспитанная собака… Жека никуда не убегал. И тогда Изнанка раскрылась перед ним в совершенно другом свете. Жека на долю мгновения прикоснулся к Истине, за которой так стремились культисты. И от осознания её стало смешно.

-- Тыыы… Тыыыы…. – эхом разносилось всюду. – Меня перехитрил… Но Изнанка всегда будет пытаться взять своё! Таков Закон! И я снова найду путь обратно в ваш мир. И снова зло восторжествует на Земле. Помяни моё слово, смертный…

-- Я понимаю тебя, мой дорогой друг! – хохотал Жека в ответ собакоголовому. – Но не в этой мировой ветке! Здесь тебе больше нет места!

Порождение Изнанки было изгнано. Жизнь вновь ускользнула от Смерти. Но теперь, когда Жеке открылось знание Изнанки, он не думал, что сможет относить себя к этой самой жизни. Он оказался вне категорий. Культисты были правы? Отец определённо видел эту истину. Но у Жеки было другое распределение и предназначение. И стать смертью – значило стать сосудом, через который Отец вернулся на Землю.

Жека встретил и всех культистов, наконец встретившихся с Изнанкой. Но встреча эта им очень не нравилась. Ведь, несмотря на все намерения, они были жизнью. Со своими определёнными стремлениями…

Страх смерти гнался за ними, пока у тех были силы от него бежать. А потом, когда он догонял их, то оказывалось, что его и не существовало никогда. Ни страха. Ни смерти. Только зря запыхивались. А потом они уже рождались в новом мире, ещё некоторое время осознавая блаженство бесстрашия, в самом младенчестве, в утробе, но потом, однако, вновь забываясь в круговерти Изнанки и жизни. И снова начинали бояться, из-за того, что видели конечность жизни. Конечность ведь не исчезла. Но вот откуда с той перспективы можно было увидеть, что конечность эта бесконечна?... Ниоткуда. Вот и по новой начиналось бегство. И поиски Истины…

Иллюзия. Сон. Битва иллюзий и снов. Но разве не в этом и смысл всего?

Мы и всё, что мы видим — электромагнитные импульсы, клубок электронов. Страшные «истины» — это игра этих самых импульсов. Много картинок можно придумать, осознать, понять… но это всё -- картинки, в том и дело! И едва Жека взобрался на точку обзора повыше, то сразу увидел, что даже великая и могучая Изнанка -- лишь малая область вселенной, полной восторга, экстаза и миллиардов других всяких разных штук… Но видел ли это кто-нибудь ещё до него?

-- Ладно, -- сказал Олег, нечто красное, похожее на паутину, состоящее из растянувшихся всюду нитей, жёлтых глаз и тысяч зубастых пастей. . – И так сойдёт.

-- Спасибо, -- улыбнулся Жека.

И огромное колесообразное существо, испещрённое глазами, хнычущими кровавыми слезами вновь выбросило его обратно…

Жека очнулся у себя на диване дома.

-- Я слышала взрыв! – тут же встрепенулась сидевшая рядом Лиза. – Даже здесь! Особняк уничтожен?

-- Бойцы отчитались, что цель поражена, -- сказал Жека и приподнялся. Хотелось жрать.

-- Слава Богу! Господи! Надеюсь, что собакоголовый помер!

-- Он мёртв. Я видел его в Изнанке во время транзита своей души обратно…

Всё было кончено.

Ещё неделю по новостным лентам крутили догадки и репортажи. Обсуждали взрыв на окраине города, от ударной волны которого пострадали сотни людей – некоторых посекло осколками стёкол.

Но погибших не было. И это хорошо. А окна вставят новые…

Жека старался не любопытствовать насчёт Организации и Владимира Нойманна. Потому что опасался – его будут искать. Отсвечивать не стоило.

Теперь Жека свободен. И Пульт – в его руках. И с этой вещицей он теперь может