Книга Вирус - Джонатан Мэйберри

По словам Брайерли, он сам принял решение направить к нам Олли. Да, поставил на кон репутацию, не без того, — но потому лишь, что его кандидат, от макушки до кончиков пальцев, «настоящий американец». Эту фразу он повторил трижды и вдруг спохватился:

— Слушайте, сейчас начнется мероприятие. Первая леди прибудет через пару минут.

— Не возражаете, если мы побродим вокруг, сэр? — спросила Грейс.

Он нахмурился.

— Мы ждем неприятностей?

— А вам не кажется, что после одиннадцатого сентября потенциальную опасность несут любые крупные праздники и политические мероприятия? — вмешался я.

Брайерли несколько секунд пристально рассматривал меня, после чего произнес шепотом, почти дружески:

— Нечего пудрить мне мозги, капитан. Я сегодня утром получил из Вашингтона чертов меморандум «держать ухо востро», однако в нем не сообщалось ровным счетом никаких подробностей, а я терпеть не могу блуждать в потемках. Если у вашей команды есть особый повод присутствовать здесь, то я, черт возьми, должен узнать об этом сию секунду.

Я открыл рот, чтобы ответить в тон ему, но между нами встала Грейс. Она взяла Брайерли за локоть и отвела в сторону, чтобы никто не услышал их беседы. Они пошептались минуты три, касаясь друг друга головами, и я заметил, как напрягся Линден. Затем он кивнул и двинулся к дверям походкой человека, которому в трусы напихали битого стекла.

— Что ты ему сказала? — спросил я, когда Грейс вернулась.

— Правду, — ответила она. — Во всяком случае, ту малость, какую ему следует знать.

— Он, кажется, не пришел в восторг.

— А ты бы обрадовался?

— Вряд ли.

— Брайерли сказал, что потихоньку увеличит кольцо охраны вокруг первой леди. А его люди, одетые в штатское, рассеются по залу во время церемонии.

— Хорошо. Чем дальше, чем веселее.

Минуту спустя примчался агент, который представился как Коулби, заместитель Брайерли.

— Мне поручено проинформировать вас о принимаемых мерах безопасности. — Он провел нас в дверь с надписью «Служебное помещение», спрятанную за экраном, на котором была напечатана Декларация независимости. — Если произойдет кризисная ситуация, первую леди проводят сюда, дверь запрут изнутри. Дальше находятся офисы и прочие комнаты, мы предусмотрели там «островок безопасности», а также пути к отступлению.

После того как Коулби ушел, я набрал сотовый номер Роберта Хауэлла Ли и удостоверился: линия свободна. Тогда я назвал себя и зачитал приказ президента о том, что каждый гражданин страны обязан оказывать мне полное и незамедлительное содействие в расследовании. Ли ответил мне долгим молчанием, видно, пытался разобраться во всей этой чертовщине. Я не стал ему ничего объяснять, просто спросил, можем ли мы встретиться в зале с колоколами.

— Прямо сейчас? — воскликнул он. — Вы в своем уме, капитан? Не понимаете, что происходит? У нас тут…

— После того как закончатся выступления, будет небольшой перерыв, — перебил я. — Беседа не займет много времени.

— Хотя бы скажите, о чем вообще идет речь?

Грейс уже вернулась, и они с Руди стояли рядом, подслушивая наш разговор. Она произнесла одними губами:

— Выкладывай козырь, Джо.

Я так и сделал.

— Да, сэр. Мы представляем Отдел военной науки.

Я дал ему время переварить информацию. Это настоящая бомба, и он, независимо от того, виновен или нет, должен как-то среагировать.

— Господи Иисусе, — пробормотал Ли. Последовала еще одна пауза. — Хорошо, дайте мне несколько минут. Я на другой стороне Индепенденс-молл, в коммуникационном центре, сейчас найду кого-нибудь, кто меня подменит. — Он отсоединился.

Я повернулся к Руди.

— Ну? По-твоему, он говорил как человек, который напуган?

— Скорее как человек, который торопится.

Грейс кивнула.

— Надо признаться, наш приезд сюда — чертовски глупая затея.

— Невозможно застать кого-то врасплох, если дать ему время подготовиться, — возразил Руди.

Она пожала плечами. Я вздохнул и повернулся к своим ребятам. Олли, с момента нашего разговора с Линденом Брайерли, посматривал на меня с откровенной враждебностью. Поймав его холодный, со снайперским прищуром взгляд, я ответил ему тем же. Скип заметил нашу безмолвную пикировку, нахмурился и отошел от Брауна подальше, будто боялся оказаться на чьем-то пути. Эти маневры не остались без внимания Старшего, Банни и Гаса, однако никто ничего не сказал.

Дверь отворилась, и вошел крупный мужчина в стандартном темно-синем костюме с красным галстуком службы безопасности. Настоящий великан, с широченными плечами, пламенеющими рыжими волосами и ирландским курносым носом, он мог дать фору Банни.

— Кто вы? — резко спросил Дитрих, делая шаг, чтобы преградить ему путь.

— Агент особого назначения Майкл О’Брайан, — с удивлением ответил вошедший, протягивая нам свое удостоверение. В другой руке он сжимал металлический футляр. — Мне поручено тщательно обследовать помещение, прежде чем команда первой леди пройдет сюда для выступления.

Гас взял его удостоверение и набрал номер, рассматривая металлическую коробочку. В ней были стандартный набор электронных сканеров и азотные определители, которые покажут, не начинил ли кто помещение жучками или бомбами. Дитрих одобрительно кивнул и отдал документ владельцу.

Затем закрыл свой телефон и отсалютовал:

— Ладно, О’Брайан, зал в вашем распоряжении.

Глава 100

Голь. Перед бункером.

4 июля

«Ровер» стоял под пальмовыми деревьями в сотне ярдов от палатки, где скрывался вход в бункер Амиры.

— Что теперь, сэр? — спросил водитель. — Ваш человек встретит вас здесь?

— Некоторым образом, — произнес Голь. — Тойз? Ты не будешь так любезен?

Не говоря ни слова, тот вынул пистолет и выстрелил афганцу в затылок. Он упал грудью на руль, и стекло забрызгало яркой кровью.

— Извини, старина, — рассеянно пробормотал Голь.

Тойз с каменным лицом перезарядил оружие. Пули не должны закончиться в самый неподходящий момент. Он взглянул на часы.

— Отряд Зеллера будет только через двадцать минут. Где ты хочешь его ждать? Мне не нравится торчать тут без всякого прикрытия.

Не успел Голь ответить, как у Тойза зазвонил телефон. На мгновение сердце Себастьяна учащенно забилось в надежде, что это Амира, но в трубке загавкал голос американца.

— Линия?

— Чисто, мой друг. Как идут дела?

Янки очень нервничал.

— Боже мой… они на меня вышли!