Книга Идеальный парень - Алексис Холл

Алекс задумался слишком крепко.

– Значит, я ориентировался на структурную специфику шуток, начинающихся с «тук-тук», и поэтому предположил, что финальная реплика должна прозвучать после того, как я скажу: «Что еще за корова, которая всех перебивает?», но поскольку речь шла о корове, которая на самом деле всех перебивает, ты произнес свой ответ прежде, чем я закончил говорить, таким образом обманув мои ожидания и добившись комического эффекта.

– Эм… да, наверное.

– Неплохо. – Он наклонился в сторону. – Риз, послушай! Подойди сюда.

В дверях появился Риз Джонс Боуэн.

– Чем могу помочь, ребята?

– Тук-тук.

– Кто там?

Алекс посмотрел на меня с заговорщическим видом.

– Корова которая всех перебивает.

– Что еще за корова, которая всех перебивает? – спросил Риз Джонс Боуэн.

– Му!

Последовала долгая пауза. Риз молча пригладил свою бороду.

– Ой, мне нравится. В этом есть что-то от дадаизма. Понимаете, я ждал, что меня перебьют, пока я буду говорить, ведь ты же – корова, которая всех перебивает. Но ты не сделал этого, чем удивил меня и позабавил. Я теперь весь день буду смеяться.

Они ведь наверняка специально вели себя так, ведь правда же? Они были злыми гениями, которые годами играли со мной. Но прежде чем мы успели вернуться к своим занятиям, которые в шутку называли работой, по лестнице поднялась доктор Фэрклаф, и, к моему ужасу (но не удивлению), Риз Джонс Боуэн остановился в дверях и повернулся к ней.

– Доктор Ф., хотите послушать хороший анекдот? – объявил он.

Она ответила ему молчаливым обескураживающим взглядом, но Риза не так-то просто было обескуражить.

– Тук-тук.

На мое удивление она тут же ответила лаконично и официально:

– Кто там?

– Корова, которая всех перебивает.

– Спасибо, но млекопитающие не входят в зону моих интересов. О’Доннелл, вчера вы прекрасно все организовали.

– Му? – неуклюже закончил Риз.

– Спасибо, – сказал я, стараясь не выдать своего удивления, ведь я впервые услышал от нее нечто, отдаленно напоминающее похвалу. Но у меня все равно ничего не вышло.

– Хорошо. Я надеюсь, что этот успех послужит для вас отличной мотивацией. Если нет, то я могу поставить банку с глюкозным сиропом в комнате отдыха.

– Ээ, думаю, в этом нет необходимости.

Доктор Фэрклаф стала внимательно рассматривать экран своего телефона. Мне даже стало любопытно, сколько секунд она обычно выделяла на то, чтобы проявить к кому-либо или к чему-либо интерес.

– А еще я одобряю ваш выбор… я про мистера Блэквуда. Изо всех, кто присутствовал на субботнем вечере, с ним наименее тягостно было общаться. Продолжайте отношения с ним и приводите его в следующем году.

– Чисто для справки, – мне не очень нравился такой расклад, – если я с ним расстанусь, меня уволят?

– Нет. Но я лишу вас глюкозного сиропа. – В этот момент ее телефон истошно запищал. – Надеюсь, вы все понимаете, что вас высоко ценят как сотрудников. А теперь мне пора.

Итак, убедившись в своей ценности в качестве сотрудника, я побрел в кабинет и стал разбираться с делами, которые необходимо было сделать после «Жучиных бегов». Нужно было отобрать фотографии с вечера и отправить их Ризу Джонсу Боуэну, чтобы он мог разместить их в соцсетях. Оплатить все, что еще не было оплачено. Извиниться или поблагодарить гостей в зависимости от обстоятельств. Со всем разобраться и расставить все точки над «i». И что особенно радовало мою меркантильную душонку, проконтролировать, кто из спонсоров сколько пожертвовал. Сам не знаю почему, но мне было очень приятно заниматься всей этой работой. И кажется, что новый, чуть более человечный стиль руководства доктора Фэрклаф был тут почти ни при чем.

Я даже потихоньку забронировал столик в Quo Vadis на следующий день после юбилея родителей Оливера. Да, это выглядело жутко сентиментально. Но в противном случае мне прямо по дороге домой от родителей пришлось бы напрямую спросить у него: «Привет, не хочешь стать моим настоящим, а не фиктивным парнем?» Но мне казалось, что этого было… недостаточно? Или, напротив, это было уже слишком. Итак, что же выбрать: показать Оливеру, что мне на него наплевать, или выставить себя перед ним жутковатым чудиком? На самом деле оба варианта были ужасными. Блин.

Это было так сложно. Романтические отношения вообще ужасно сложны. Как люди умудряются их поддерживать?

А самое главное, как Оливер видел для себя эти романтические отношения? Я мог бы спросить у Бридж, но она наверняка посоветовала бы прокатить его на лодочке по Сене при свечах (и нет, это не эвфемизм) или спасти его сестру, которую захочет обесчестить распутный повеса. Но я не мог сделать ни того, ни другого. К тому же я был уверен, что у него нет сестры.

Стоп. А была ли у Оливера сестра? Он бы наверняка рассказал мне, если бы была, но ведь я мог и забыть, потому что тогда мне было все равно. Кажется, он говорил, что у него есть брат? И в этот момент я понял, как мало на самом деле знал о нем. То есть я знал, что он сексуальный и милый, что работает барристером и любит, когда я… Ладно, это бы мне все равно никак не помогло. Но он познакомился с моей мамой и отцом, несколько раз видел меня плачущим. Как получилось, что из нас двоих я раскрылся перед ним, а он передо мной – нет?

К тому же меньше чем через неделю мне предстояло познакомиться с его семьей, и каким же я буду дерьмовым парнем, если ничего заранее о них не узнаю? А потом ко мне подойдет его дядюшка и спросит: «А, вы, наверное, познакомились с Оливером в одной команде по водному поло?», а я отвечу: «Какому еще поло?»

Ну ладно. У меня родился новый план.

Я покажу Оливеру, как он для меня важен, постараясь выудить у него хотя бы минимум информации о его жизни. К сожалению, он знал, как меня отвлечь. Причем ему было известно несколько способов.

Итак, в четверг вскоре после полуночи я упал Оливеру на грудь и, признаюсь, не самым тактичным образом поинтересовался:

– А расскажи-ка мне о своей семье.

– Мм, – похоже, он смутился, но именно на такую реакцию я и рассчитывал, – прямо сейчас?

– Не обязательно прямо сейчас. Но, может, ты сделаешь это до воскресенья? До того, как я с ними встречусь?

Он нахмурился.

– И давно это пришло тебе в голову? Честно говоря, я немного обеспокоен.

– Дня два назад. Я иногда думаю об этом. И, – быстро добавил я, – мне кажется, пришло время все выяснить.

– Понятно.

– Не то чтобы… я… – Ого, как, оказывается, это было сложно – интересоваться жизнью другого человека. – Я думал, было бы здорово… узнать о тебе побольше?

Обычно Оливеру нравилось, когда я лежал, распластавшись на нем, но сейчас он слегка подвинул меня в сторону, словно хотел затолкать куда-нибудь в дальний угол.