Книга Злачное место - Николай Шпыркович

– Ну чего стали, блин? – послышался злой свист. – Не видите – рука застряла, а они пялятся… – «Зомбак» протер глаза и спросил уже недоуменно: – А это… чего вы на меня стволы навели? – Потом перевел взгляд на руку, вымазанную в крови, и более обеспокоенным голосом спросил: – А чего тут вообще было-то?

– Кусок! Так ты живой! – радостно заорал Банан, бросаясь к товарищу.

– А с чего мне зомбаком становиться? – удивился тот. Кусок неудачно дернулся и «приложился» рваной раной, оставшейся на месте правого уха, к шершавой жердине. И взвыл от боли. – Бли-и-ин!!! А чего это у меня? Слышу чего-то хреново, и в кровище весь…

– Так ты что, ничего не помнишь? – спросил Артем у него, роясь по карманам в поисках бинта.

– Не, помню, мы со Старым тут шли. Вы по той стороне. А где Старый? – Кусок недоуменно попробовал озирнуться по сторонам и вновь зашипел от боли, ударившись раненым местом. По-видимому, события, произошедшие в последние полчаса, начисто выпали у него из памяти. Артем вообще-то слыхал, что бывает такое после удара по башке. В сериалах, что бабы до Хрени смотрели, постоянно такое было. Хорошо, хоть он только последние полчаса забыл, а не все последние годы, а то попробуй расскажи ему про Хрень от самого начала.

– Башка трещит, – пожаловался тем временем Кусок. – Не, ну правда, что тут было? Да, и где мое ухо? – Он осторожно ощупывал запекшийся сгусток крови на месте органа слуха.

– Тимур на тебя напал, не помнишь? А нас всех повязали… – Насколько возможно быстро Артем и Банан наперебой начали рассказывать Куску о произошедшем.

Тот только ошалело мотал башкой:

– Не, ни хрена, как отрезало. Вот помню только, как Старый отсюда вышел, а потом раз – я лежу, а вы в меня целитесь.

Артем тем временем с тревогой увидел, что вокруг орбит Куска начали набрякать черные синяки, так что глаза его стали заплывать.

– Чего-то видеть плохо стал, – пожаловался тот. – И это – юшка какая-то из носа течет. – Он мазнул рукой под носом и озадаченно посмотрел на палец, смоченный розоватой жидкостью.

– Вот что, ты лежи, не поднимайся. – Артем и Банан уложили громадного пулеметчика, положив ему под голову свернутую куртку Артема, сам же он со всех ног бросился назад, к команде. Вскоре к Куску и Старый подошел – Варька осталась возле раненых Крысолова и Сергея.

– Перелом основания черепа. – Старый озабоченно щупал голову Куска, смотрел на его зрачки. – Ушиб мозга и внутричерепное кровоизлияние – как минимум.

– Да ладно, Старый, я пойду сейчас. Мне расхаживаться надо, я слышал.

– Расхаживаться ему! – возмущенно дернулся Старый. – Тебе сейчас не то что ходить – особо и шевелиться-то нельзя! Давай его куда-нибудь ближе к жилью тащить. Говори, куда лучше, – обратился он к Артему.

В качестве носилок они приспособили тележный борт, стоявший неподалеку. Хорошо, хоть Кусок в сознании был, сам на него перелез. Артем высказал это вслух, но Старый пожал плечами:

– Вот так ногу поставишь, – он согнул лежащую ногу Куска в колене, – руку в сторону отводишь, вторую к ней приводишь, хоп! – Он надавил на колено Куска, и громадное тело неожиданно легко повернулось на бок. – Любого амбала можно так хоть куда перекатить. Его, кстати, и лучше на боку транспортировать – рвота того и гляди начнется… Ай! – Он едва успел увернуться от струи рвотных масс, фонтаном вылетевших изо рта Куска.

– Старый, я не нарочно, – слабо просвистел тот.

– Да ладно тебе, лежи давай…

Чтобы перенести очень немаленького даже Куска, потребовалось трое: Артем ухватился сзади, подошедшая Варька и Старый спереди. Хреново-то как! У кого рука, у кого бочина. И главное, со всей командой так: кто ранен, кто больной – просто гоп-команда инвалидов! С удивлением Артем осознал, что единственный, кто более-менее остался цел в результате всей этой круговерти с бандитами и морфами, – он один, пожалуй! (Ну, ссаженные запястья – это чепуха по большому-то счету.) Разве Варька еще, но она, можно сказать, не в счет. Старый тоже, правда, не ранен, но больной все же: Артем с тревогой заметил, что тот знакомым жестом потер грудь.

Видать, опять та болячка у него обостряется.

Перенесли Куска во двор Кузнеца. У него там навес был, а под ним стол, старый еще такой, из досок сбитый, на него Куска и положили. Артем предложил было в дом занести, но Старый отрицательно покачал головой:

– Особого смысла нет. На дворе тепло, дождя не предвидится, воздух свежий, уход мы за ним обеспечим. А случись что – эвакуироваться отсюда не в пример проще, чем его из дома волочь.

– А он выживет? – с тревогой спросил Артем Старого. – Я вот слыхал, что этот, перелом основания – это сильно опасно.

– Опасно, конечно, но если не нарастет отек мозга, должен выжить. Я посмотрел – вдавленных переломов у него нет, на то, что внутри головы у него гематома – ну опухоль кровяная нарастает, – тоже не похоже. Так что оперировать его сейчас не надо, хотя не исключено, что и это понадобится.

– Так, может, в больницу его, обследовать? – Крысолов подошел сзади и тоже внимательно слушал Старого.

Старый с сомнением покачал головой:

– Ему сейчас покой нужен. Тащить в больницу по здешним кочкам и буеракам за столько километров – точно растрясем, отек усилится, вот тогда – шандец. А насчет обследования… Больше того, что я у него сейчас установил, в этом мире ему мало где установят.

– Это как?

– А так. Рентген ему даст мало что. Как я сказал, вдавленного перелома, то есть такого, который оперировать надо, чтобы он на мозг не давил, у него нет. Даже если у него и есть где-то перелом, он линейный, делать с ним ничего не надо, пусть так срастается. Что еще? Кровоизлияние в мозг – для его установления надо делать люмбальную пункцию: укол в позвоночник с последующим забором спинномозговой жидкости. Только нам это тоже не надо: жидкость вон у него из носа бежит. Все наглядно видно и без анализа. Какое там количество эритроцитов в той жидкости содержится, дело уже десятое. Ну и гематома: инструментально подтвердить ее наличие можно только с помощью компьютерного томографа – коих, как ты слышал, ближе «Пламени» и Минска мы не найдем. Остается делать только то, что и все поколения врачей до изобретения этой навороченной штуки делали, – наблюдать. Смотреть за зрачками, за силой в конечностях, ну за общим уровнем сознания, естественно… В случае необходимости – оперировать. Я это берусь сделать.

– Оперировать? Здесь? На мозгах?! Ты чё, вправду? – недоверчиво спросил Крысолов.

– А чего там, – пожал тот плечами. – Операция эта довольно простая. Первобытные люди ее обсидиановыми ножами делали. Все, что мне нужно, можно запросто найти в деревне, даже здесь, во дворе: дрель, шелковые нитки, нож, спринцовка. Вода. Да, пчел в деревне кто-нибудь держал? – спросил он Артема.

– Держал Парфен, – уверенно ответил Артем. – Только меда же сейчас нет, не сезон еще.