Книга Ревенант - Павел Корнев

– Мик, выводи нас отсюда!

Брошенный в коридоре факел продолжал чадить и плеваться смолой, от него мы запалили еще два и поспешили на поиски путеводных отметин на стенах. Уве, хоть и шатался словно пьяный, от Микаэля не отставал, а вот мне приходилось тащить на себе Марту. И медлить было нельзя – отчего-то не оставляла уверенность, что промедление в нашем случае смерти подобно.

3

Обратный путь отложился в памяти урывками. Огни факелов, темные коридоры, белые штрихи условных обозначений на сером камне стен. Волнами накатывал со спины эфир, мерзкий и липкий, обжигающе-холодный. Дыхание паром вырывалось из пересохших глоток, под ногами клубилась пыль и невесть что еще, а мы бежали, бежали и бежали. Втащить Марту по винтовой лестнице оказалось для меня задачей непосильной, на помощь там пришел Микаэль, благо дальше выискивать путь уже не было нужды. Поворот, еще один – и вот уже впереди полыхает костер.

Когда вывалились наружу, дымный воздух показался самой свежестью, я дышал им и никак не мог надышаться. После глянул в небо и поразился неправдоподобно большой луне, зависшей точно над головами. Пирамида, напротив, растеряла львиную долю своей материальности, она словно частично сместилась из нашего мира, каменные блоки сделались полупрозрачными и слабо светились, будто бы даже немного оплывали и теряли строгость очертаний.

– Магистр! – закричали из темноты. – Быстрее к нам! Да скорее же! Скорее!

Тут я и сообразил, что у костра никто не дежурит и лишь на краю площади мигает в полумраке необычайно светлой ночи отблеск факела. А только двинулись от пирамиды, и реальность неуловимо исказилась, уплотнившийся эфир мягко потянул обратно, как утягивает на дно водоворот незадачливого пловца.

– Быстрее, магистр!

Пирамида затмила собой половину неба и нависла над головами, грозя рухнуть и завалить обломками, с превеликим трудом нам удалось преодолеть ее противоестественное притяжение и пересечь площадь. А стоило лишь шагнуть за рассыпанную по камням дорожку пороха, Эмиль Фогель тут же ткнул в нее факелом, и в обе стороны стремительно понеслись сыпавшие искрами огни. Полупрозрачная дымная пелена словно отсекла колоссальное строение, давление эфира разом ослабло.

– Магистр, надо уходить! – заторопился Фогель. – Ждем только вас!

– Как все прошло? – хрипло выдохнул я, когда мы трусцой побежали на задний двор приютившего нас дворца.

– Ведьма мертва, сеньорита спасена, – коротко ответил магистр, не став вдаваться в подробности.

Да, впрочем, когда забежали во двор, надобность в каких бы то ни было пояснениях отпала сама собой. Вновь принявшее человеческий облик тело ведьмы лежало на замаранной кровью дерюге, а Хлодвиг Кранц примеривался топором, готовясь отсечь ей голову. Как это обычно и бывает с одержимыми, посмертная трансформация оказалась неполной, на теле и лице местами сохранилась чешуя, от носа остались две узкие ноздри, молочно-белый левый глаз расчертила вертикальная щель змеиного зрачка, а торчавший из распахнутого рта противоестественно длинный язык был раздвоен на конце. С глухим отзвуком опустился топор, и отрубленная голова ведьмы отправилась в короб с солью.

Микаэля мертвая ведьма нисколько не интересовала, первым делом он порылся в наших навьюченных на осла пожитках и выудил из мешка две фляжки. Одну кинул мне, к другой приложился сам. Прополоскав рот и сплюнув, я с наслаждением промочил пересохшую глотку, затем напоил Марту и отдал остатки воды Уве.

– Смотрите, магистр! Сеньорита! – указал тот на спасенную девицу, которую уложили на закрепленное меж двумя лошадьми полотно.

Адалинда наблюдала за дочерью издали, воздух вокруг маркизы дрожал, искрился и колыхался из-за отголосков примененных в бою чар. Троице магов пришлось и того хуже: дородный Юрген с немалым трудом взобрался в седло, лицо его опухло, из носа сочилась кровь, Клаус шатался, словно пьяный, а волосы Эмиля Фогеля, как заметил только сейчас, встали дыбом и слегка дымились.

– Собираемся! – орал он, не выбирая выражений. – Шевелитесь, сучьи дети!

Охранники и без того носились, будто им причинные места скипидаром смазали.

– Столько силы, Филипп! – прошептала Марта, когда я подсаживал ее в седло. – Там была чертова прорва силы! Ты даже помыслить не можешь, сколько…

Льдисто-серые глаза ведьмы светились в полумраке двумя огоньками, я отвернулся. Отступил от лошади, и тогда свет зависшей над городом луны высветил на стене мою искаженную тень – гротескную фигуру, размытую и словно укутанную роем ос.

Святые небеса! Только не сейчас!

Я резко мотнул головой и зажмурился, а когда вновь открыл глаза, тень уже пришла в норму.

– Отправляемся! – послышалась команда, и наш отряд поскакал со двора, выехал на радиальный бульвар и понесся прочь, словно следом гнались все демоны запределья вместе взятые. Впрочем, до этого было не так уж и далеко! Взгляд, брошенный назад, заставил зашевелиться на затылке волосы. Лившееся с неба сияние полной луны напитывало плиты пирамиды силой, они растеряли изначальную серость и казались выточенными из глыб хрусталя, да еще и пульсировали призрачным серебристо-голубым огнем. И надо сказать, прежде этот оттенок мне доводилось лицезреть лишь истинным зрением…

На улице было светло точно днем, но из-за валявшихся тут и там обломков мы не могли гнать во весь опор, а по мере удаления от центра бег лошадей замедлялся все сильнее. Через обрушившиеся крыши и перекрытия луна светила в дома, мелькавшие в пустых провалах окон тени создавали жутковатую иллюзию, будто их давным-давно умершие обитатели следят за нами со злорадным интересом. Когда над головами наконец закачались кроны деревьев и я кинул последний взгляд на пирамиду, то с облегчением перевел дух: сияние камней начало понемногу затухать. Как видно, время истинного полнолуния миновало и порождения запределья не смогли прорвать границу между мирами, место силы осталось им неподвластно.

В лесу стало заметно темней, кони могли поломать ноги, а всадники – напороться на сучья, и кавалькада перешла на шаг. Уве поравнялся со мной и горестно вздохнул.

– Не слишком-то я проявил себя…

– Что за вздор? Ты нас всех спас! – возмутился я и обернулся к скакавшей сразу за нами ведьме. – Марта, присмотрись к сеньорите. Задействуй свой дар.

Лошади, меж которых уложили дочь Адалинды, замыкали процессию, за ними бежал лишь нагруженный нашими вещами осел, поэтому ведьма придержала коня, и тот еще больше замедлил шаг.

– Тебя это тоже касается, Микаэль! – сказал я бретеру и со значением добавил: – Составь свое мнение о… ее ауре.

Меня интересовало, как сильно сказалась на девушке накачка силой в ходе кровавых обрядов, и маэстро Салазар понятливо кивнул. Я же вновь обратился к школяру.

– Уве, твой вклад невозможно переоценить! – приободрил я слугу. – Полог защитил нас от зловредных чар, а печатью ты перекрыл ведьме единственный путь к отступлению!