Книга Осколки Солнца - Таис Сотер

Мы встретились взглядом, и он кивнул. Лиззи тихо взвизгнула.

— Ты видела, видела?! Он, наверное, сейчас подойдёт!

— Надеюсь, что… О-о-о, нет! — Сбежать не удалось. Рейнард завершил разговор со своим собеседником, и в самом деле направился к нам. — Изабелл, веди себя прилично.

— Ты его знаешь?

— К несчастью, — сквозь зубы сказала я. — Не улыбайся ему.

— Ревнуешь? — шепнула эта ехидна.

Ох, милая. Знала бы ты, как этот импозантный красивый мужчин может быть опасен.

— Клэр, не ожидал тебя увидеть в Париже.

Я вскинула брови в фальшивом изумлении.

— Рейнард! Не рад меня видеть? Я надеялась, что у наших разногласий прошёл срок действия.

Эмбер склонился, чтобы поцеловать мне руку и тихо шепнул:

— Тебе ничего не угрожает. Представишь мне свою подругу?

— Это моя младшая сестра — Изабелл Легран, — сухо сказала я. — Изабелл, познакомься с месье Рейнардом Эмбером. Когда-то давно он был учителем Клода.

— И воздыхателем Клэр, — тонко улыбнулся Эмбер. — До того, как её у меня украли.

— Вы про Патрика, да? — спросила Лиззи.

— Нет, совсем не про него.

Я полоснула Эмбера взглядом. Надо же, всё ещё злится — и почему-то больше на меня, чем на Ракоци, хотя я тогда была лишь заложницей ситуации.

— А вы ведь чудесно поёте, Изабелл? — продолжил обаять мою сестру масон.

— Лиззи. Да, откуда вы знаете?

— Ваша сестра вас очень хвалила.

До чего же хорошая память. Я подхватила Рейнарда за локоть, и приказала Лиззи.

— Подожди здесь. Мне кое-что нужно сказать месье Эмберу наедине.

Ушли мы в сторону достаточно, чтобы Лиззи оставалась на виду, но при этом не могла нас подслушать. Правда, со стороны мы были похожи на миловавшуюся в тени деревьев парочку, а не на почти-врагов.

— Рейнард, перестань лезть к моей семье, я очень тебя прошу.

— Но я ведь не хочу ничего плохого, — возразил мужчина, закрывая меня своим телом от любопытных взглядов. — У меня есть связи, и если твоя сестра хочет достичь неких высот на сцене…

— Клоду ты уже помог. Да так, что втянул его в свою войну с вампирами, — прошипела я. — Не приближайся к Лиззи.

— Хорошо, — неожиданно легко согласился Эмбер.

— Что тебе нужно? Мог бы и мимо пройти, раз ко мне нет претензий.

— Претензий нет. Но есть, что обсудить. Только в другом месте. Разговор серьезный. Может, найдёшь для меня хотя бы один вечер?

Это меня так ненавязчиво пытаются пригласить на свидание? Эмбер стоял очень близко, но не пытался флиртовать. Да и его намеки на наше прошлое скорее служили способом меня подразнить, чем соблазнением. И всё же я помотала головой, скрестив на груди руки.

— Это из-за мужа? Того самого Патрика, ради которого ты приезжал в Руан. Кстати, где он?

Я не стала врать.

— Мы разошлись.

Рейнард не стал насмешничать или издеваться.

— Сожалею. Ты в порядке?

— Мы не об этом. Что ты хочешь, Рейнард? Говори сейчас, или я уйду.

— Когда-то ты была со мной более вежлива, — тихо сказал мужчина, щекоча горячим дыханием ухо. — Я отстранилась, намереваясь вернутся к Лиззи, уже извертевшейся на скамье, когда Эмбер наконец смог меня заинтересовать. — Клэр, мой вопрос касается высших. Ты поддерживаешь с кем-нибудь из них связь?

Ну вот. Дело все же не во мне, а в очередных интригах, которые плел Эмбер.

— Нет, — честно ответила я. — Давно уже нет.

— Давно? А как же встреча с Ракоци в госпитале?

— Это была случайность! И ты что, следил за мной?

— У нас были кое-какие общие дела с Ракоци, — расплывчато ответил Эмбер. — Но я рад, что тебе хватило ума не связаться с ним снова.

Почему-то слова Эмбера вызвали во мне дикое раздражение.

— Вам-то что до этого, месье? Может быть, вы неравнодушны ко мне? А может, к Михаилу? Мы живём в просвещенном веке, и любовь между двумя мужчинами совсем не редкость.

— Какой же у тебя гадкий характер, Клэр. Надо же, когда-то я считал тебя милой простушкой. И даже был влюблен. — Признание Эмбера застало меня врасплох и смутило. Мужчина понятливо хмыкнул. — Это в прошлом. Нынче женат, и к своему удивлению, даже счастлив.

— И кто же тебя осчастливил? Дочь министра? Баронесса?

— Обычная библиотекарша. Думаешь, мной движет только корысть? Я тоже способен любить, и хочу, чтобы меня любили в ответ. Так что я к тебе не пристаю, не беспокойся.

Неловко получилось. Я слишком была взбудоражена и напугана появлением Эмбера, а ведь он вёл себя практически безупречно.

— Прости. Так что насчет высших?

— Я ошибался, когда решил вытравить всех высших из Парижа. Был слишком самонадеян, и недостаточно образован. Необходимо, чтобы хоть один из старых родов вернулся в столицу и возродил храм Лилит. Лучше, если это будет Луи Мартелл, но я не слышал о нём уже очень давно, как и о своей кузине. Но если тот же Ракоци решит переселиться в Париж, то знай, что я не буду слишком возражать.

У меня что, слуховые галлюцинации? Эмбер хочет, чтобы в Париже жили вампиры? Наша беседа все больше казалось мне бредом. Солнышко светит, вокруг бегают детишки, прогуливаются нарядные дамы и господа, а мы тут обсуждаем возрождение вампирского храма.

— Не понимаю, зачем тебе это.

— Равновесие. Когда Герман умер, Луи сбежал, а нечестивый храм рухнул, Париж остался без защиты.

— А жандармерия у нас на что?

— Я говорю не об обычных преступниках, а о темных тварях и сущностях с той стороны. Мой орден, в какой-то степени способен сдерживать зло, но вампиры… Мне нелегко это признавать, но высшие одним лишь своим присутствием отпугивали и отталкивали других тварей. Если говорить языком биологии, они были на вершине пищевой цепочки, и стоило им исчезнуть, как это место захотели занять другие.

— Кто? Оборотни?

— Оборотни вымерли еще во времена жеводанского зверя. По крайней мере, в нашей местности. Говорят, в Восточной Европе их ещё можно встретить в глухих лесах. Но я говорю о других… — Распалив мой интерес, Эмбер внезапно пошёл на попятные. — Тебе не стоит знать много, иначе перестанешь спать.

— Я перестану спать, если буду думать, что по ночным улицам бродят трехголовые людоеды и големы. Фантазия то у меня богатая.

— Я говорю о демонах, которые вселяются в людей, — неохотно сказал Эмбер. — Пока никто из тварей не смог воплотиться на физическом уровне, но я никогда не видел стольких одержимых, как за последние несколько лет.