Книга Лейденская красавица - Генри Райдер Хаггард

Он ушел, и минуту спустя, не говоря ни слова (что можно было сказать в его положении?), Адриан стал спускаться по лестнице вслед за отцом, чувствуя себя еще более несчастным и униженным, чем полчаса тому назад.

Прошло еще два часа. Эльза сидела у себя в комнате под надзором Черной Мег, следившей за ней, как кошка следит за мышью в мышеловке. Адриан нашел убежище в помещении, где спал, на верхнем этаже. Это была неуютная, пустая комната, где прежде хранились жернова и другие мельничные принадлежности, теперь же гнездились пауки и крысы, за которыми постоянно гонялась худая черная кошка. Под потолком проходили жерди, концы которых уходили в темноту, а из дырявой крыши постоянно падала каплями вода с монотонным, непрерывным стуком колотушки, ударяющейся о доску.

В жилой комнате нижнего этажа находился один Рамиро. Фонарь не был зажжен, и только отблеск огня, горевшего в очаге, освещал фигуру сидящего в задумчивости старика. Наконец до его тонкого слуха донесся звук с улицы. Приказав прислужнице зажечь лампу, он встал и отворил дверь. Через завесу нескончаемого дождя мелькал свет фонаря. Еще минута, и человек, несший его, – Симон, – появился в сопровождении двух других людей.

– Вот он, – сказал Симон, кивая на стоявшую позади него фигуру, с толстого фризового плаща которой вода стекала потоками. – А вот другой, лодочник.

– Хорошо, – отвечал Рамиро. – Прикажи ему и прочим подождать под навесом, вынеси им водки, они нам могут понадобиться.

Послышались переговоры и ругательства, после чего лодочник, ворча, ушел.

– Войдите, отец Фома, – обратился Рамиро к прибывшему. – Пожалуйте, и прошу вашего благословения.

Не отвечая, монах откинул назад капюшон плаща, и показалось грубое, злое, красное лицо с воспаленными от невоздержания глазами.

– Извольте, сеньор Рамиро, или как вас там теперь именуют, хотя, собственно говоря, вы бы стоили проклятия за то, что заставляете священное лицо ехать ради какого-то вашего дьявольского замысла по такой погоде. Сейчас разве только собаке впору быть на дворе. Будет наводнение, вода уже вышла из берегов канала и все больше прибывает от тающего снега. Говорю вам, будет такой потоп, какого мы не видели много лет.

– Тем больше причин, святой отец, поскорее окончить наше небольшое дельце. Но, вероятно, вы пожелаете прежде выпить глоток чего-нибудь?

Отец Фома кивнул, и Рамиро, налив водки в кружечку, подал ему. Монах осушил ее одним глотком.

– Еще! – сказал он. – Не бойтесь. Всему свое время. Вот, прекрасно. Ну, в чем дело?

Рамиро отвел его в сторону, и они несколько минут разговаривали наедине.

– Отлично, – заявил наконец монах, – рискну исполнить ваше желание. В настоящее время на такие вещи смотрят довольно легко, когда дело касается еретиков. Но прежде деньги на стол: я не принимаю ни бумаг, ни обещаний.

– Ах вы, духовные отцы, – со слабой усмешкой проговорил Рамиро, – сколько нам, светским, приходится учиться у вас и в духовных, и в житейских вещах.

Со вздохом он вынул кошель и отсчитал требуемую сумму, затем прибавил:

– С вашего позволения мы прежде просмотрим бумаги. Они при вас?

– Вот они, – отвечал монах, вынимая несколько документов из кармана. – Но ведь они еще не обвенчаны. Знаете, ведь, прежде чем церемония совершится, мало ли что может произойти.

– Совершенно верно. Мало ли что может случиться, или прежде, или после, но, мне кажется, в данном случае вы можете засвидетельствовать акт до совершения церемонии. Вам может вдруг понадобиться уехать, и таким образом вы избавитесь от лишней задержки. Потрудитесь написать свидетельство.

Отец Фома колебался. Между тем Рамиро, тихонько побрякивая золотыми, проговорил:

– Ведь было бы досадно, отец, если бы вы совершили такое трудное путешествие задаром.

– Что вы еще задумали? – проворчал монах. – Ну, в конце концов, все это простая формальность. Назовите мне имена.

Рамиро назвал имена, и отец Фома записал их, прибавив несколько слов и свою подпись.

– Готово! Для всех, кроме одного папы, достаточно.

– Простая формальность, – сказал Рамиро, – конечно, но свет придает такое значение этой формальности, и поэтому, я думаю, надо будет, чтобы эту бумажку нам подписали свидетели. Я не могу, так как я здесь лицо заинтересованное, пусть будет кто-нибудь посторонний.

Позвав Симона и служанку, Рамиро приказал им подписаться под документом.

– Бумага подписана вперед, и деньги вперед, – продолжал он, вручая монеты монаху, – а теперь еще стаканчик за здоровье жениха и невесты, тоже вперед. Вы ведь тоже не откажетесь, уважаемый Симон и любезная Абигайль… Ночь такая холодная!

– А водка крепкая, – заплетающимся языком проговорил монах, испытывая действие третьей порции чистого спирта. – Однако к делу! Мне надо выбраться отсюда еще до наводнения.

– Совершенно верно. Будьте добры, господа, пригласите моего сына и ювфроу. Лучше прежде ювфроу, вы все трое можете быть провожатыми. Невесте иногда вдруг случается заупрямиться, понимаете? О сеньоре Адриане не беспокойтесь. Я хочу дать ему кое-какие советы и поэтому сам схожу за ним.

Минуту спустя отец и сын стояли лицом к лицу. Адриан потрясал кулаком и неистово бранил холодного, невозмутимого Рамиро.

– Дурак ты, – сказал Рамиро, когда Адриан замолчал. – И подумать только, что такой осел, годный только, чтобы его колотили да заставляли носить чужие тяжести, способный только оглашать воздух своим ослиным криком и брыкаться, мог родиться у меня! И не криви физиономию – ты в моих руках, как ты там ни ненавидишь меня. Ты телом и духом мой раб – больше ничего. Ты потерял единственный шанс, который имел, когда захватил меня в Лейдене. Теперь ты уже не смеешь обнажить оружия против меня, любезнейший Адриан, боясь за свою душу, а если б и посмел, то я продырявил бы тебя.

– Нет, – отвечал Адриан.

– Подумай минуту. Если ты не женишься на ней, не пройдет и получаса, как я стану ее мужем, и тогда… – Он нагнулся к Адриану и шепотом докончил фразу.

– Дьявол! – проговорил Адриан и пошел к двери.

– Что? Передумал? Флюгер! Это преимущество всех утонченных натур. Но ты ведь без колета, и позволь посоветовать тебе пригладить волосы. Ну, идем. Ступай ты вперед, так будет лучше.

Когда они спустились в комнату нижнего этажа, невеста была уже там, ее с двух сторон поддерживали Черная Мег и другая женщина. Эльза была бледна, как смерть, и вся дрожала, но несмотря на это смело смотрела в глаза присутствовавшим.

– Итак, приступим, – бормотал полупьяный монах. – Мы имеем согласие обеих сторон.

– Я не согласна! – закричала Эльза. – Меня затащили сюда силой. Призываю всех в свидетели, что все, что происходит здесь, делается против моей воли. Призываю Бога на помощь!

Священник обратился к Рамиро: