Книга Лаврентий Берия. Оболганный Герой Советского Союза - Евгений Толстых

Хочу напомнить один документ.

Фамилия, имя, отчество (кличка): Берия Лаврентий Павлович.

Год и место рождения: 1899 г., г. Сухуми.

Происхождение: крестьянин.

Гражданство (Ваше и родителей): русско-подданные.

Семейное положение: холост.

Когда стали жить самостоятельным трудом: с 1915 г., с 17-летнего возраста.

На Вашем иждивении: мать Берия Марта Ивановна – 54 года. Сестра Анна Павловна – 16 лет, племянница Сусанна Капитоновна – 6 лет.

Не на Вашем иждивении: отец Павел Хухаевич – 50 лет.

Имущественное положение до революции: ничего не имел и не имею.

Из анкеты Л. П. Берия, сотрудника АзЧК, от 10 февраля 1922 года.

То же самое он с чистой совестью мог написать о себе и осенью 1952-го: не имел и не имею…

«…Коба нервничает, но настроен решительно. После Съезда проведем Пленум. Коба сказал, что хочет отойти от формального руководства, мы с Георгием его отговариваем. Коба ясно дает понять, что в будущем расчет на меня и Георгия. В ночь перед началом Съезда вызвал нас, очень крепкий был разговор. Потом еще раз. Если он не передумает, будет хорошо», – записал в дневнике накануне съезда Л. Берия.

5 октября 1952 года в Большом Кремлёвском дворце открылось первое заседание съезда.

Отчетный доклад, подготовленный аппаратом ЦК, зачитал Г. М. Маленков.

Мы приведем лишь несколько фрагментов из стенограммы съезда, которые могли насторожить присутствовавшую в зале партийно-советскую элиту. Причем, насторожить всерьез, минуя привычное: «поговорят – споют «Жить стало лучше» под музыку Александрова на стихи Лебедева-Кумача – и забудут».

Не была, конечно, инициативой Маленкова его открытая атака на коррупцию. В качестве примера была приведена Ульяновская партийная организация, где, как сообщал доклад ЦК, «часть хозяйственных, советских и партийных работников из руководящей верхушки областной организации морально разложилась, встала на путь казнокрадства растаскивания и разворовывания государственного добра».

Доклад констатировал: «Создалась известная опасность отрыва партийных органов от масс и превращения их из органов политического руководства… в своеобразные административно-распорядительные учреждения…

Партии нужны не заскорузлые и равнодушные чиновники, предпочитающие личное спокойствие интересам дела, а неутомимые и самоотверженные борцы за выполнение директив партии и правительства, ставящие государственные интересы превыше всего…»

Далее Маленков заявлял: «У руля руководства в промышленности и сельском хозяйстве, в партийном и государственном аппарате должны стоять люди культурные, знатоки своего дела».

И некоторым показалось, что повеяло тревожным ветерком 1936 года, накануне принятия Сталинской Конституции… Дуновение «ветерка» доносилось с того времени не раз и не два. Но партноменклатуре раз за разом удавалось восстановить комфортную для нее погоду.

В январе 1944 года, по распоряжению Сталина, Г. М. Маленков составил проект постановления ЦК «Об улучшении государственных органов на местах». В нем предлагалось: «а) покончить с установившейся вредной практикой дублирования и параллелизма в руководстве хозяйственным и культурным строительством со стороны местных партийных и государственных органов… и полностью сосредоточить оперативное управление хозяйственным и культурным строительством в одном месте – в государственных органах… б) укрепить государственные органы наиболее авторитетными и опытными кадрами… в) повернуть внимание партийных организаций к всемерному укреплению государственных органов, поднятию их роли и авторитетности, освободив партийные органы от несвойственных им административно-хозяйственных функций и установить правильное разделение и разграничение обязанностей между партийными и государственными органами; г) обязать руководящие партийные органы на местах, проводя перестройку взаимоотношений с советскими органами…» (Ю. Н. Жуков. «Сталин: тайны власти»).

Предполагалось, что будет собран Пленум ЦК, которые и решит судьбу проекта. Однако Политбюро отвергло предложения Сталина и Маленкова – настолько велико было сопротивление партноменклатуры. И далеко не всесилен «диктатор» Сталин.

Уже после войны Сталин дал задание Жданову подготовить проект новой программы ВКП(б), которую планировали принять на партийном съезде в 1947 году. Проект предусматривал осуществление целого комплекса мер, призванных радикально преобразовать жизнь в стране. Предполагалось включить в управление СССР всех его граждан (само управление планировалось постепенно свести к регулированию хозяйственной жизни). Все они должны были по очереди выполнять государственные функции (одновременно не прекращая трудиться в собственной профессиональной сфере).

По мысли разработчиков проекта, любая государственная должность в СССР могла быть только выборной, причем следовало проводить всенародное голосование по всем важнейшим вопросам политики, экономики, культуры и быта.

Гражданам и общественным организациям планировалось предоставить право непосредственного запроса в Верховный Совет (Данилов А. А., Пыжиков А. В. «Рождение сверхдержавы: СССР в первые послевоенные годы»).

В 1947 году съезд так и не состоялся, а реформы были отложены. Но из содержания проекта хорошо видно желание Сталина изменить строй в СССР.

…Екатерина Фурцева – тогда секретарь Московского горкома партии – выступила на съезде партии ярко: «О какой критике и самокритике может идти речь, скажем, в Физическом институте Академии наук СССР, где 102 работника состоят в родственных отношениях, причем часть из них находится в непосредственном подчинении друг у друга?»

Фурцева же рассказала о таком случае: 31 мая 1952 года в Министерство речного флота СССР поступило письмо из Госснаба СССР с просьбой о продвижении важного груза. 5 июня соответствующий главк подготовил ответ и передал его на подпись заместителю министра Вахтурову. Через шесть дней ответ вернулся в главк с визой Вахтурова «Освежите»…

Под смех зала Фурцева рассказывала:

– Письмо «освежили», поставили 4 новые визы и вновь направили к замминистра…

Однако Вахтуров вновь вернул его, теперь уже через восемь дней, с припиской: «Написано слабо».

– Письмо «усилили», – продолжала рассказ Фурцева, – поставили 5 новых виз, но через пять дней письмо вернулось перечеркнутым.

А 30 июня на новом варианте появилась виза Вахтурова: «Заместителю начальника главка т. Соловьеву. Мною сообщено о принятых мерах в Госснаб по телефону и письмо посылать не будем».

– Таким образом, – резюмировала Фурцева, – понадобилось тридцать дней бесплодной переписки, в то время как вопрос можно было решить в течение нескольких минут…»