Книга Копье и кость - Анастасия Машевская

Дан отмахивался, злясь, скидывая руку Серта и мрачнея, как предгрозовая туча. Если он, Серт, такой умный и талантливый, пусть сам возьмет и поговорит с таншей! Это, в конце концов, и в его интересах тоже! Серт улыбался в ответ со словами: «Хорошо-хорошо, когда момент представится».

Но, сколько бы ни проходило времени, момент упорно не желал представляться. Серт не торопился, танше намеки Дана изрядно поднадоели, причем довольно скоро. Так что как-то раз она коротко одернула его подколом, а через день и вовсе прикрикнула, велев выметаться из шатра, пока она его за провинности вообще не распределила под исправительное начало Ула. Опечаленный Дан обиженно дулся и нет-нет да и срывался на подчиненных каким-нибудь очередным бестолковым приказом.

Бансабира отрядила нескольких человек из плененных красных, оставив в клетках их родичей, чтобы по всему Ясу разнесли весть о поражении Алого дома. Стоило ждать многозначной реакции на все это дело.

И события начали опережать друг друга. Союзы стали распадаться один за другим. Многие были просто не в силах воевать дальше – ведь теперь стало очевидно: сколько ни мсти, как ни злись, ни упорствуй – исход решен. На карте страны северяне начертали жирный неровный крест своих завоеваний и альянсов: вертикальная сабля соединяла линию от Раагаров через Ниитасов до Наадалов, горизонтальная тянулась от бежевых Вахиифов на западе, где сейчас с войсками сидел Сабир, до разбитых годом раньше Ююлов на востоке.

Те, с кем еще вчера воевала вся страна, стали самыми желанными союзниками; объединиться с Яввузами значило выйти победителем. С поражением старого Ранди Шаута не осталось больше ни одного альянса, способного дать Пурпурным отпор. Яс забился в агонии, и больше других – раманы, владыки страны, Тени Богов, которые теперь дрожали перед людьми.

В предвкушении финального аккорда Бансабира подошла к рубежам Зеленого танаара, оставив небольшой зазор в пограничье. Земли тана Аамута, отца царствующей раману Тахивран, соприкасались на юге со столичным округом Гавани Теней, на северо-востоке – с владениями Ююлов, на северо-западе и западе – с танааром Идена Ниитаса. И только на севере располагалась незначительная зона, которая прежде, до войны, особо не оспаривалась танами, условно принадлежа Ююлам, но в которой проживали уроженцы всех окрестных земель.

По этой полосе проходила самая длинная в Ясе дорога, соединяющая юг и север, столицу и Астахирский хребет. Относительно молодая, неплохо мощенная – она была куда лучше других дорог в Ясе. Ее проложили, только когда наконец в единую коалицию танов удалось включить и северян. От этого пути, подобно Долине тысячи рек, ответвлялись в стороны пути в земли соседей. И именно по этому тракту совершалось сообщение между домом Аамут и владениями тана Шаута.

Бансабира держалась от нужного пограничья чуть поодаль. Разделила неполные восемь тысяч солдат на три равные части. Две расставила с востока и запада от тракта, на почтительном расстоянии. Третью разбила на незначительные группы и раскидала между основными армиями, будто «начертив» дугу длинного лука. Сама встала с тремя сотнями в центре растянутой сети и замерла, зная, что теперь уже и впрямь никто не посягнет на нее в здравом уме. Разве что женщины дома Шаутов обозлятся и нахлынут внезапно, со всей яростью, но этим ее не проймешь. Поэтому Бану не сдвинется с места и будет ждать. Как ждет паук, когда дрогнет сигнальная паутинка.

Несмотря на то что переговоры Сагромаха увенчались успехом – в первую очередь для Лазурного дома Маатхас, – победа, казалось, не приблизилась ни на шаг. Потому что, когда, казалось, подступ к северу оказался чист, обозленные Шауты, Ююлы под предводительством жен, водных детей, племянников, даже частично Дайхатты и Вахиифы, которые ради этого сделали приличный бросок через полстраны, устремились на север. В большинстве не сговариваясь, кинулись к рубежам ненавистного альянса серебряных, голубых и пурпурных в надежде опрокинуть их наделы, пока хозяева заняты войной на югах. Раггары, стоило Сагромаху отойти от их столицы, перечеркнули соглашение, заключенное всего несколько дней назад, и набросились на приграничные земли Яввузов вместе с остальными.

Маатхас, предвидя такую возможность, решил пробираться на помощь Бану длинной петлей через собственные земли, чтобы пополнить запасы провизии и подлатать войска. К тому же такой ход воодушевит тех, кто держится уже из последних сил. Но существенного продвижения не вышло: пришлось, растянувшись тонкой, как истертая веревка, нитью, расположиться вдоль границ. На помощь подоспел Тахбир Яввуз, младший брат Сабира Свирепого, вышедший из ставки по первому запросу Сагромаха. А к Раггарам с диким рвением преданного ворвался Этер Каамал.

Иден Ниитас, чьи владения располагались в самом центре страны, обозначил четкий нейтралитет, заняв серьезную оборонительную позицию. Поскольку обозленные таны в силу местонахождения Сиреневого танаара с наибольшей легкостью могли окружить именно его (и не без причин: ведь именно Иден виновен в том, что проклятая Мать лагерей жива и полна сил!), старый и осторожный лис максимально укрепил гарнизоны, прекратив все прочие действия и отозвав войска из Желтого танаара. Никто не мог безнаказанно пересекать границы Сиреневого дома. «Защитник» отринул все договоренности, не отвергая их официально, и не принял ни одной новой, хотя предложения поступали регулярно. На запрос о помощи со стороны Сабира помочь «если не мне, то хотя бы Бану» Ниитас отозвался и вовсе не сдержанно:

«Не жди, что я стал тебе другом. Ты был мне врагом десять лет, и это никогда не изменится! Тебе хватило совести наплевать на мою дочь и использовать ее смерть ради давней амбиции объединить север. Не надейся, что теперь тебе удастся использовать собственную дочь, чтобы убедить меня помочь».

Бансабира.

Бансабира осталась на карте Яса единственным генералом и единственным таном, которому Иден позволил перемещаться по своим землям согласно достигнутой раньше договоренности. Он тщательно следил за продвижениями внучки с помощью своих воинов в ее армии и не уставал едва заметно улыбаться – то ли от радости, то ли от гордости. Ему приятно согрело душу и то, что Бану прислала письмо с благодарностью – победа над Шаутами принадлежит им обоим и еще Маатхасу. Только удар и взаимоподдержка трех танских домов позволили ей полноценно смыть позор бесчестной гибели матери, Эданы Ниитас.

Анализируя случавшееся, Иден часто приходил к мысли, что, даже не будь у Бансабиры такой навязчивой одержимости отомстить Шаутам, он бы пошел ей навстречу. Все равно, как его поступки выглядели со стороны, на самом деле для них не было никакой причины – Бансабира просто ему нравилась. То ли потому что имела его глаза цвета зрелой листвы, то ли потому, что Идену льстило, насколько Бану похожа на него в другом.

Прочитав донесения о разъяренной атаке остаточных сил некоторых домов на северные земли, Сабир прикинул в уме расклад, смял послание старшего разведчика и велел сниматься с места.

Самое время идти в Гавань Теней. Правда, если Бану шла туда петлей через север, Сабир, уходя от разгоряченных и еще не лишенных сил Дайхаттов, пошел дугой через юг. Желтый дом Луатар пропустил его безо всяких сражений – Сабир только подписал бумагу парламентера, обещая не жечь деревень и не убивать людей.