Книга Советский шпионаж в Европе и США. 1920-1950 годы - Дэвид Даллин

ГРУ главным образом интересовалось американской авиацией, военно-морскими делами, вооружением и промышленными патентами. Альфред Тильтон, латыш и коммунист, и Лидия Шталь были в числе первых агентов в Соединенных Штатах.[308] Они оба работали сначала во Франции, где сумели избежать ареста. Тильтон открыл офис при одной морской компании в деловой части Нью-Йорка и с помощью моряков-коммунистов и профсоюза моряков организовал курьерскую службу. Он также нашел для Лидии Шталь фотоателье, где опытный фотограф делал копии документов. Среди них были чертежи британского военного корабля «Роял Ок», которые пересылались британским агентством из Канады через Вашингтон; они были выкрадены на одну ночь и за это время сфотографированы. Похититель так и остался неизвестным.

В 1930-м, после трех лет работы в Соединенных Штатах, Тильтон был вызван в Москву. Лидия Шталь отправилась во Францию, где продолжала работать как агент советской военной разведки.

Преемник Тильтона Николас Дозенберг тоже был латвийским эмигрантом. Ему исполнилось около сорока лет, когда в США была создана коммунистическая партия. Он вступил в нее и в течение 1929 года работал в ее Центральном Комитете в качестве технического работника. Дозенберг не был ни писателем, ни теоретиком, ни политическим лидером, но зарекомендовал себя как ярый приверженец партии.

В 1927 г. Дозенберг был завербован советской военной разведкой. Первые задания, полученные им от его новых боссов, не были трудными. В 1929 году его вызвали в Москву, где он был принят Яном Берзиным. В начале 30-х годов он работал главным образом в Румынии. Новым прикрытием для советской разведки в Румынии стала Американо-румынская кинокорпорация, которую Дозенберг основал в Соединенных Штатах. Для придания себе престижа он хотел также открыть ее филиал в Бухаресте. Единственным препятствием были 100 тысяч долларов, которых ему не хватало. В период 1930–1932 гг. московские резервы иностранной валюты уменьшились до критически низкой отметки, и только предприятия, имеющие высший приоритет, могли получить необходимые средства.

В своих усилиях решить проблему основания этой кинокомпании советская разведка пустилась в одну из самых рискованных и неразумных авантюр — подделку американской валюты. В отличие от множества историй об использовании Советами фальшивых денег, большинство из которых преувеличены или выдуманы, дело Дозенберга было доказано и задокументировано. На судебном процессе, который положил конец всему этому, многие свидетели говорили о деталях дела, что через десять лет подтвердил сам Дозенберг.

Революционное правительство не может быть стеснено в своих действиях соображениями морали, легальности или благопристойности. Но советское правительство пошло дальше и, отвергнув все соображения законности и приличия, стало на путь фальшивомонетчиков. Выпуск фальшивых денег правительством имеет смысл только в том случае, если это делается в больших размерах, когда выбрасываются на рынок сотни миллионов долларов, марок или иен. Но операции такого размера неизбежно будут вскрыты полицией, и фальшивомонетчикам грозит международный скандал, который принесет им непоправимый политический ущерб. С другой стороны, более скромная операция не покроет потребностей правительства большой страны.

Однако в военное время, когда правительство не боится вызвать негодование вражеской стороны, ситуация меняется. Например, германское правительство во время Второй мировой войны печатало в значительных количествах британские и американские деньги, которые использовались для шпионских целей. Наиболее известным является случай с германским шпионом по кличке «Цицерон», который служил камердинером в британском посольстве в Анкаре и систематически похищал оттуда секретные документы. Триста тысяч фунтов стерлингов, уплаченные германским правительством Цицерону, оказались фальшивыми.[309] Немецкий журналист Эберхард Фровейн писал, что гестапо напечатало во время войны 140 миллионов фунтов стерлингов на специальной фабрике, построенной в концентрационном лагере недалеко от Берлина, но столкнулось с трудностями при попытке ввести их в оборот.[310]

Дозенберг, который нуждался в американской валюте, получил приказ узнать секреты изготовления долларов и сообщить их аппарату. И производство американских денег началось. Первые стодолларовые купюры были посланы группой Дозенберга на Кубу и в Латинскую Америку, где и пошли в оборот. Некоторое количество было обменено и в самих Соединённых Штатах.[311]

В конце концов Дозенбергу сообщили, что 100 тысяч долларов в фальшивых купюрах будет переправлено в Нью-Йорк. В то же время ему приказали сделать так, чтобы коммунистическая партия осталась в стороне.[312]

Дозенберг обратился к своему другу Валентину Буртану. Русский по происхождению, процветающий нью-йоркский врач Буртан, общительный и приятный мужчина, любил приключения и рискованные предприятия. Он принадлежал к диссидентской коммунистической оппозиции, хотя и не пользовался ее полным доверием. Дозенберг назначил его вице-президентом своей Американо-румынской кинокорпорации.

Среди пациентов доктора Буртана был немецкий авантюрист, носивший громкую германскую фамилию — фон Бюлов. Бывший германский офицер без постоянных занятий промышлял торговлей оружием в Латинской Америке. В политическом отношении он тяготел к нацистам, что в 1932 г. не причиняло столько беспокойства, как потом. Доктор Буртан, который часто помогал фон Бюлову выходить из финансовых затруднений, уговорил его принять участие в операции с фальшивыми деньгами и обещал в случае удачи неплохую прибыль. Фон Бюлов знал лёгкий путь решения задачи — министр финансов Гватемалы был его другом и смог бы помочь, хотя и не без соответствующего вознаграждения. В банке Гватемалы, по словам фон Бюлова, всегда был некоторый резерв американской валюты, и министру надо только подменить их на фальшивые банкноты. А через какое-то время, может быть через много лет, когда гватемальское казначейство пустит фальшивые деньги в оборот, никто не докопается до их источника.

Последовал оживленный обмен телеграммами между Нью-Йорком и Гватемалой. И вдруг переговоры прекратились, гватемальский вариант сорвался. Буртан и фон Бюлов попробовали другой способ. Знакомый фон Бюлова частный детектив из Чикаго по имени Смайли, довольно сомнительный тип, дал согласие участвовать в этой авантюре и привлечь к ней несколько людей из преступного чикагского мира. Он выдал каждому некоторое количество фальшивых банкнот и обещал им щедрое вознаграждение. Но через короткое время один из этих помощников был схвачен чикагской полицией и открыл имена других участников.