Книга Богиня зеленой комнаты - Виктория Холт

В течение многих дней она не могла думать ни о чем другом, пытаясь найти выход из этого положения. Она должна либо отдать детей их отцу и вернуться на сцену, чтобы зарабатывать деньги для зятя, или оставаться с детьми и предоставить Алсопам самим решать свои проблемы. Одно из двух, и никаких компромиссов не могло быть. Что делать? Лежа без сна в своей комнате, она вспоминала наркотик, который видела у Фанни, и следом приходили мысли о младших детях и о том, что ей предстоит с ними расстаться.

Она поделилась с мисс Скетчли своими заботами.

— Конечно, за детьми будет хороший уход. У них будут лучшие гувернантки и воспитатели, они будут приняты при дворе, как это было и раньше, но все это будет уже без меня. Все дело в том, дорогая мисс Скетчли, кто во мне больше нуждается. Когда я так смотрю на свои проблемы, то не испытываю никаких сомнений. Я никогда не смогу оставить Фанни. Я всегда должна делать для нее все, что только в моих силах, и неважно, чего мне это стоит. Я чувствую себя в долгу перед Фанни... больше, чем перед кем-нибудь другим во всем мире.

— Если дети переедут к отцу, я останусь с вами, — сказала мисс Скетчли.

Решение было принято: Дороти рассталась с детьми и вернулась на сцену.

Она начала играть в новом Ковент-Гарден. Зрители встретили Дороти проявлениями бурного восторга и радости по поводу ее возвращения.

«Морнинг Пост» писала: «Ее встретили искренними аплодисментами. Ее игра — от начала до конца спектакля — была превосходна, и публика принимала каждую сцену с горячим одобрением. Конечно, у нее изменилась фигура, но остались прежними природная живость и естественность, которые всегда отличали игру этой несравненной и самой любимой служительницы Талии».

Она снова была на сцене. О ней снова заговорили газеты, и, конечно, среди них были и те, которые ее приветствовали, и те, которые преуменьшали ее достоинства. Но все были в восторге от того, что она вернулась. Они соскучились по ней — и театр, и пресса. И были рады, что Дороти Джордан вновь с ними. Она исполняла свои легкомысленные комедийные роли с присущим ей очарованием, но на душе у нее было тревожно и невесело.

Она потеряла своего возлюбленного и своих младших детей. Но она спасла Фанни и ее мужа от беды. И в этом она находила утешение.

ПРЕДАТЕЛЬСТВО В КРУГУ СЕМЬИ

Уильям раскаивался. Он знал, что Дороти вернулась на сцену не ради себя, а ради своей семьи, ради неблагодарной Фанни и ее еще более неблагодарного мужа.

Он хотел бы вернуться к Дороти. Но как это сейчас сделать? Расставание осталось далеко позади, за это время произошло много событий, к тому же он принял твердое решение жениться. Он должен. Ведь именно из-за этого он оставил Дороти, и, чтобы оправдать этот поступок, ему необходимо жениться.

Был ли он виноват в том, что и Кэтрин Тилни-Лонг, и Мерсер Элфинстоун отвергли его? Сейчас он даже не мог вспомнить, как они обе выглядели. А лицо Дороти он видел так ясно, словно она стояла пред ним...

Он не должен думать о Дороти. Этот период его жизни завершен. Но он никогда не станет мешать ей видеться с детьми, и хоть она не может жить вместе с ними, пока играет в театре, дети могут навещать ее и писать, когда хотят.

Георг писал матери постоянно, и Ольфус, который очень интересовался сценой и хотел знать все театральные новости. Для Дороти письма детей были самым большим утешением, и она отвечала им, как в свое время Уильяму, очень подробно.

Уильям написал ей и предложил Алсопу свою помощь: лорд Мойра, старый друг регента и его, получил назначение в Бенгалию на должность генерал-губернатора, и Уильям надеется, что там может оказаться подходящее место и для Алсопа, который, как Уильяму известно, не имеет работы. К тому же он перестанет быть обузой для Дороти, если покинет ее дом. В любом случае жена сможет поехать вместе с ним. Если Дороти считает такое предложение заслуживающим внимания, пусть она ему напишет, и тогда он поговорит с Мойрой и сделает все, что в его силах.

Дороти была благодарна герцогу не только потому, что перед ее зятем открывались неплохие перспективы, но и потому, что между ними вновь возникли добрые отношения.

Услышав об этом предложении, Алсоп пришел в восторг. Конечно, скорее всего он примет его, и если Дороти берет на себя его дела с кредиторами, он не видит причины, почему бы ему не уехать в Индию. Итак, Алсоп отбыл, к величайшему удовольствию Дороти. Фанни говорила о своем намерении поехать вслед за ним, но ничего для этого не делала; Дороти между, тем в глубине души все-таки надеялась, что если ее старшая дочь уедет, настанет, наконец, покой, о котором она не переставала мечтать.

Она расплатилась с долгами Алсопа, и если владельцы театров выполнят свои обещания и впредь будут ей так же хорошо платить, то года через два она, наверное, сможет оставить сцену.

Она была вынуждена расстаться с детьми, но некоторые из них ей регулярно писали, и она внимательно следила за всеми событиями их жизни. Софи была постоянно в обществе отца и не писала ей никогда, зато Георги Ольфус были прекрасными корреспондентами, хотя Георг был явно не в ладах с орфографией, и она часто в шутливой форме советовала ему не забывать о словарях.

Жизнь на Кадоган-сквер была относительно благополучной. Полковник Ховкер помогал ей во многих практических делах, у нее были прекрасные отношения с Фредериком Марчем, ее любимым зятем, который был нежно привязан к ней и к Доди. Он до некоторой степени скрашивал ей разлуку с собственными сыновьями. Кроме того, были еще Доди, и Люси, и мисс Скетчли, которая была так добра и заботлива, что просто стала членом семьи.

Трудности создавала Фанни. Ее пристрастие к наркотикам увеличивалось с пугающей скоростью, а поведение становилось все более странным. В один дождливый день она ушла из дома, не предупредив никого. Все были очень встревожены ее исчезновением и не могли прийти в себя после возвращения — в промокшей до нитки одежде и туфлях, в которых хлюпала вода. Она никак не могла объяснить, куда и зачем уходила под дождем, и после этого эпизода она часто стала появляться на улице в самой старой одежде, которую только ей удавалось найти, в шляпе, ленты которой более всего напоминали тряпки, и в ярко-розовых чулках. Фанни нуждалась в постоянном присмотре. Ее отъезд к мужу принес бы большое облегчение. Иногда она выражала горячее желание уехать, иногда не хотела даже слышать об этом.

Но даже и этот относительный покой был прерван: к своему ужасу, Дороти узнала, что Георг и Генри должны предстать перед военным судом. Насколько она была осведомлена об обстоятельствах этого дела, мальчики были ни в чем не виноваты. Они поступили в соответствии со своим долгом — как они его понимали, — и она была поражена суровостью главнокомандующего — герцога Йоркского, которого регент за год до этих событий восстановил в должности после вынужденной отставки, связанной со скандалом вокруг Мэри-Анны Кларк.

Оба сына Дороти принимали участие в военных действиях против Франции — Георг в чине капитана и Генри в чине лейтенанта. Они считали — того же мнения придерживались и многие другие офицеры, что полковник Квентин относится к своим обязанностям недобросовестно. Офицеры подали жалобу, и дело рассматривалось в военном суде. Однако герцогу Йоркскому поведение офицеров не понравилось, и он решил подвергнуть младших офицеров наказанию за неуважительное отношение к действиям полковника, посчитав это грубым нарушением дисциплины. Поскольку двое из числа провинившихся были его собственными племянниками, он, думая, что они надеялись избежать наказания благодаря родственным связям, решил покарать их особенно сурово: как и у всех других офицеров после увольнения из полка у них отобрали оружие, но только их двоих должны были отправить в Индию.