Книга Тур Хейердал. Биография. Книга 1. Человек и океан - Рагнар Квам

Девяносто семь дней или около того. Это была чрезвычайно важная цифра для путешествия на плоту, ибо фактор времени играет главную роль в любой экспедиции.

В один из дней пришел наконец ответ от доктора Фей-Купера Коула, руководителя антропологического института при Чикагском университете и эксперта по так называемому Малайскому архипелагу — Филиппинским островам и Индонезии. Он прочитал рукопись и нашел, что автор хорошо аргументирует возможную связь между американским континентом и Полинезией. Однако, по его мнению, Хейердал приступил к работе, уже будучи сторонником «определенных идей о происхождении полинезийцев». Коул покритиковал Тура за игнорирование сходства, которое имелось также между Полинезией и Азией, но, тем не менее, отметил, что диссертация может быть стимулом для интересной дискуссии, и пожелал Туру успеха в дальнейшей работе.

Для Тура такая условная поддержка была совершенно недостаточной, и в письме тестю и теще он со всей силой обрушивается на Коула: «Он принадлежит к тому типу ученых, которые до смерти боятся всего нового, еще не признанного авторитетами, и критикует меня, хотя не имеет никаких контраргументов и не может опровергнуть приводимые мной факты».

Тур не видел трудностей в том, чтобы защитить свою позицию. Связи полинезийцев с Азией были детально исследованы и без него, ибо все, кто занимался проблемой, без исключения, были убеждены в том, что именно Азия — родина полинезийцев. Никто из них не счел нужным изучить возможную общность полинезийцев и жителей американского континента. Тем не менее он отнесся к словам Коула серьезно и, дабы защитить себя от подобной критики в будущем, решил изложить свои соображения во вступительной части к рукописи.

Поскольку на американском научном фронте дела шли неважно, Тур решил попытать счастья в Канаде, тем более что однажды он уже получил поддержку от канадского профессора Чарльза Хилл-Тоута. Теперь он обратился к изучавшему связи между полинезийцами и северо-западными американцами доктору Мариусу Барбо, в котором когда-то видел своего конкурента. В конце сентября он приехал к Барбо в Оттаву и оставил ему свою рукопись. Барбо обещал дать ответ к 1 ноября.

К этому времени Тур надеялся также получить ответ от антрополога Рут Бенедикт из Колумбийского университета в Нью-Йорке. Когда-то она училась вместе с Маргарет Мид, и американские индейцы входили в круг ее научных интересов. Тур уже встречался с ней в Университете Джонса Хопкинса в Балтиморе, где она поделилась с ним одним любопытным наблюдением: корни полинезийцев, вероятно, следует искать в культуре с иерархическим общественным строем, где народом правил своего рода обожествленный король-священник; аналогичный общественный строй был у индейцев, живших на территориях современных Мексики и Перу. Поэтому Хейердал надеялся, что Рут Бенедикт поддержит его.

Однако положа руку на сердце, он уже начал терять веру в то, что чего-нибудь добьется. В Свиппоппе он был уверен, что сумеет убедить ученых в своей правоте. Однако единственное, чего он до сих пор добился, — это дружеское похлопывание по плечу, которым его удостоили антропологи Спинден и Коул.

Семнадцатого октября он отправил письмо одному из своих друзей в Норвегии Эрлингу Шервену, фотографу, работавшему в фирме «Кодак». «Я хотел бы, чтобы ты пока никому не рассказывал то, о чем я сейчас тебе пишу, пока задуманное не обретет более ясную форму. Ты знаешь, что я приехал сюда, чтобы отстаивать мой тезис о том, что население тихоокеанских островов — это просто-напросто американские индейцы, добравшиеся сюда на своих примитивных суденышках в доисторические времена… »

Тур пишет далее Шервену, что если ему не удастся получить признания своей теории, он построит плот, который будет точной копией плотов инков, существовавших ко времени появления в Америке конквистадоров и точно описанных испанскими летописцами. А после бесед с Эйтремом около бассейна он решает, что плот отправится в путь с «экипажем из 12 гребцов».

Интересен повод, побудивший Тура написать это письмо. Во время такого путешествия появится возможность сделать множество отличных снимков, и он просит Шервена написать рекомендательное письмо к нужному лицу в главном офисе фирмы «Кодак» в США. «Ведь такая экспедиция будет дорого стоить, и я хочу попытаться получить поддержку повсюду, где это возможно».

Наступает 1 ноября. Ответа нет ни от Бенедикт, ни от Барбо. Научный путь закончился неудачей. Остается попробовать вариант с плотом.

На следующий день Тур пишет письмо в Норвегию: «Я принял окончательное решение. Я больше не могу сидеть в Нью-Йорке, ждать и обивать пороги заспанных ученых с устоявшимися взглядами».

Деревянный плот, о котором было так много споров, будет построен. Из письма следует, что в какой-то момент Хейердал решил плыть через океан в одиночку. Но это были, конечно, фантазии; во всяком случае в письме к Шервену он отдает предпочтение реалистическому взгляду на вещи. Правда, через две недели он приходит к выводу, что двенадцать — это слишком много и сокращает число членов экспедиции до шести.

Тур рассчитал, что экспедиция обойдется в сумму от десяти до пятнадцати тысяч долларов, которую, как он полагал, раздобыть будет нетрудно. Понятно, что его надежды в значительной степени были связаны с Томасом Ульсеном. Лив писала ему, что судовладелец по-прежнему с интересом относится к путешествию на плоту, если таковое состоится.

Тур принял твердое решение плыть после того, как вконец отчаялся пробить стену непонимания. Чтобы не попасть в период штормов, он должен покинуть Перу не позже февраля-марта 1947 года, то есть через пять-шесть месяцев. Фактор времени и все ухудшающееся финансовое положение не оставляли ему выбора. Он больше не мог позволить себе бесконечное ожидание приговора ученых. Семейные ресурсы еще не совсем истощились, но валютные ограничения, введенные Норвежским банком после войны, поставили преграды на пути денежных переводов в США; впрочем, дело шло к тому, что и Лив в скором времени пришлось бы экономить на всем.

Тур провел в США уже много времени и сделал следующий вывод: «Если я осуществлю эту экспедицию, то заставлю их слушать себя и открыть глаза на вещи. Здесь в Америке главный пароль — деньги или имя, а остальное не имеет значения, что бы ты ни сделал. И я думаю также, что такое путешествие принесет мне средства, чтобы довести борьбу до конца. А отказаться от труда, в который так много вложено, от теории, в правоте которой я абсолютно уверен, — для меня невозможно».

Эти мысли напоминают нам рассуждения Руала Амундсена, покорителя Южного полюса. Фритьоф Нансен разрешил ему воспользоваться полярным судном «Фрам», чтобы достичь Северного полюса. Однако пока Амундсен готовился к экспедиции, пришло сообщение о том, что Северный полюс уже покорен американцем, и Амундсен, не афишируя это, обратил взгляд на юг. Его истинный замысел стал известен лишь по прибытии в Мадейру, и, когда он в письме исповедуется перед Нансеном, то находит себе извинение в том, что лишь не открытый до сих пор Южный полюс может «вызвать интерес широких масс населения» и, таким образом, предоставить ему средства — от издателей, редакторов и других спонсоров. Теперь Тур Хейердал собирался использовать бальзовый плот в тех же целях, ибо лишь совершив нечто новое и сенсационное, он мог добиться внимания и получить необходимые средства для достижения своей главной цели. Только так он сможет заткнуть рот Лотропу и его сторонникам.