Книга Девять дней Дюнкерка - Дэвид Дивайн

Обучение солдат для новой войны интенсивно проводится и в других полицейских формированиях боннской республики. К февралю 1951 года число «полицейских» в западных зонах превысило 200 тысяч человек. Руководит этими полицейскими отрядами полковник Трассер, старый гитлеровский специалист по обучению солдат регулярной армии под видом полицейских частей.

«Полиция готовности», или мобильная полиция, это лишь первый шаг. В результате военных переговоров, состоявшихся в Петерсберге между представителями верховной союзнической комиссии западных держав и военными экспертами боннского правительства, разработаны планы формирования западногерманского вермахта. Боннские правители официально объявили, что американское и британское командование в качестве ближайшей цели предложило им создать 22 моторизованные дивизии, из них 10 танковых. В распоряжение Эйзенхауэра в ближайшее время должно поступить 200 тысяч обученных немецких солдат.

Одновременно создаются военно-воздушные силы в Западной Германии. Известно также, что Аденауэр и его клика, всевозможные эксперты и специалисты по делам перевооружения намерены в ближайшее время договориться с представителями верховной союзнической комиссии о создании соединений военно-морского флота.

Как создать новую западногерманскую армию, какую организационную форму ей придать? Вокруг этого вопроса сейчас ведутся бесконечные споры. Впрочем, все эти споры не влияют на существо дела. Черчилль недавно прямо заявил: «Не будем спорить насчет терминологии… Все мы в принципе согласны с созданием западногерманской армии».

И этот черчиллевский принцип возрождения нацистского вермахта проводится в жизнь. Военные переговоры между гитлеровскими генералами Шпейделем, Хейзингером и представителями американского, британского и французского верховного командования имеют целью создать в Западной Германии полноценные дивизии, самостоятельные тактические единицы, вооруженные по последнему слову техники.

Этот план одобрен самим «Айком» – генералом Эйзенхауэром, инспектировавшим в начале 1951 года своих западногерманских наемников. Все готово, чтобы в ближайшее время воссоздать в Западной Германии агрессивную фашистскую армию.

Готовы и старые гитлеровские генералы. Они уже заняли «свои места» в строю. На перекличке слышны знакомые фамилии: генерала танковых войск фон Мантейфеля, воевавшего против нас во Фландрии, генерал-фельдмаршала Рундштедта, организовавшего арденнское контрнаступление, генерала фон Доната, дивизия которого нанесла крупнейший удар французским войскам под Седаном, генерала Шпейделя, который вместе с Роммелем дрался против британских войск во Франции, генерала Хейзингера, планировавшего в качестве начальника оперативного отдела гитлеровского генерального штаба военные операции против миролюбивых народов во время Второй мировой войны.

Особенно возликовала западногерманская военщина после переговоров в Вашингтоне и Оттаве. Да это и немудрено! Совещание трех министров в Вашингтоне развязало руки западногерманским милитаристам, которые под руководством американцев форсированными темпами готовят новую агрессию в Европе. Согласно решениям этого совещания, принявшего пресловутый план Плевена, на границах Франции и в непосредственной близости от моей родины вновь будут размещены моторизованные войска германских реваншистов.

Западная Германия принимается в Атлантический блок, где она призвана играть важную роль. Таким образом, в Вашингтоне и Оттаве наши политики и дипломаты сделали последний шаг к тому, чтобы превратить оккупированную нами территорию Германии в агрессивное, угрожающее всем мирным народам Европы неофашистское государство.

Возрождение германского милитаризма уже не является простой угрозой. Сейчас – это реальность, совершившийся факт. Итог преступной деятельности западных политиканов ясен. Над народами Европы вновь нависла реальная угроза войны.

Глава шестая
Слова и дела

Дневник дипломата

Моя книга фактически была уже закончена, и я собирался передать ее в печать, как вдруг совершенно неожиданно произошли события, которые побудили меня снова взяться за перо.

Дело началось с очень короткого разговора в одном из берлинских кафе, где я иногда встречаю друзей с той стороны Эльбы. Как-то в один из августовских дней 1951 года, вскоре после обмена посланиями между Трумэном и Шверником и резолюциями, принятыми конгрессом США и Президиумом Верховного Совета СССР о взаимоотношениях между этими странами, я встретил своего старого приятеля – берлинского корреспондента одной из английских газет.

Подобно многим другим, я был склонен расценивать решение конгресса как предзнаменование некоторого смягчения агрессивной позиции Соединенных Штатов по отношению к Советскому Союзу.

Задавая своему другу вопрос, не означает ли принятие конгрессом этой резолюции некоторого протрезвления тех, кто вершит судьбы Америки, я ожидал от него подтверждения этого мнения.

Ответ последовал не сразу. Мой приятель посмотрел на меня долгим оценивающим взглядом, в котором я прочитал удивление, тревогу и какую-то внутреннюю борьбу. Наконец он произнес: «Послание Трумэна – это слова, а на деле…» Немного помолчав, он открыл свой портфель и бросил мне довольно объемистый запечатанный пакет.

– Вот, возьми, – сказал он, – в нем ответ на твой вопрос.

Я уже готов был вскрыть пакет, но мой приятель остановил меня:

– Не здесь, – сказал он, – подожди до возвращения домой.

Он подозвал официанта, оплатил счет, и мы вышли.

Когда мы очутились на улице, он, понизив голос, сказал мне:

– Это фотокопия дневника американского генерала. Она была вручена мне одним американским офицером во Франкфурте-на-Майне, которому довелось прочитать дневник. Этот офицер был настолько возмущен прочитанным, что решил сфотографировать дневник и просил меня найти способ довести его содержание до сведения общественного мнения.

– Ну, и как же ты думаешь поступить? – спросил я.

– Не будь наивным, – ответил он, пожав плечами, – ты же знаешь, на что я обрек бы себя, опубликовав подобный документ… Быть может, ты хочешь сказать мне, что веришь сказкам Моррисона о свободе печати в Англии? Мне, например, известно из опыта, что наша свобода печати означает лишь свободу устранения всего, что содержит в себе хотя бы долю правды, а правда об американской политике содержится в каждой строке этого дневника. Я вовсе не тороплюсь потерять свою работу, но с того момента, как получил эти документы, я нахожусь как на иголках. Бери их и делай с ними, что хочешь.

Возвратившись домой, я прочитал весь дневник. До конца своей жизни я не забуду того впечатления, которое он на меня произвел. Я с возмущением подумал, что судьба великой страны и великого народа – Америки и американцев – сейчас передана в руки таких озверевших дьяволов, каким является человек, писавший этот дневник. Но именно они являются хозяевами атомных бомб, ядовитых газов, напалма, бактериологического и другого оружия, с помощью которого они намереваются разрушить древние европейские города и стереть нашу цивилизацию с лица земли.