Книга Файролл. Снисхождение. Том 1 - Андрей Васильев

Ватутин согласно кивнул.

– Вот сейчас не очень понятно было, – тактично произнес я.

– Отныне ты – забота Стаса, – объяснил мне Азов. – Я потому его к тебе и послал. И вообще сюда тебя позвал. Хотел, чтобы ты с ним познакомился в неформальной обстановке. Опять же – на мои владения поглядел.

Ромео снова закхекал, а я все понял.

Прав Азов – я вижу ровно столько, сколько мне дают увидеть. В данном случае – после этих слов я увидел всю картину целиком. Мне просто снова указали на мое место. Вот так – ненавязчиво, наглядно и с юморком.

– Стас теперь твоя тень, – Азов постучал Ватутину по груди кулаком. – Он тебя сбережет и защитит. Если уж не он – то никто. Но и ты соответствуй. Слушай его, во всем старайся помочь, не выкидывай эти свои фортеля. Думаю, на этот раз я до тебя достучался?

– Не то слово, – заверил я его. – Все понял, все сделаю.

– И помни о том, что обещал, – очень тихо и, если честно, очень страшно произнес Азов. – Слово сказано и услышано.

– Будет, – кивнул я, полностью уверившись в том, что мне еще свезло. Он меня мог бы и куда более эффективно в бараний рог согнуть.

Вот только что мне еще интересно – это настоящий Ромео или липовый? Теперь я уже ни в чем не уверен.

– Ну, коли все понял – так и ступай, – отпустил меня Азов. – А я вот, с нашим другом ещё побеседую. Побеседую – и пойду дантиста вызывать. Будем ему новые челюсти делать, а то ведь он даже есть не сможет. Что мне ему – собственноручно кашу варить? Стас, проводи моего друга до его номера.

Если честно – покойный Алексей мне нравился больше Ватутина. Он не был занудой, а этот – был.

– Киф, вам следует выполнять все мои указания должно и своевременно, – как комар зудел он мне над ухом, когда мы шли коридором обратно к лифту.

– Буду, – пообещал я ему с чистым сердцем.

– Мало мне это сказать, надо выполнять то, что вам предписано. – Ватутин говорил монотонно, от этого меня даже на ходу потянуло в сон. – Сколько раз вам было сказано, что обо всем необычном, нестандартном и неожиданном надо докладывать сразу же?

– Много раз, – заинтересовался я. А куда это он гнет?

– Так чего же вы не рассказали Илье Павловичу и мне о том визитере, что сегодня посетил ваш офис? – надо же, в голосе Стаса появилась то ли ирония, то ли даже сарказм.

– Вы про то чудило, которое сегодня притащилось спасать наше издание? – уточнил я. – Да чего о нем рассказывать-то? Ну, забрел клоун, мало что ли таких по издательствам шляется? И все через одного – или великие знатоки литературы, коим нет равных, или непризнанные гении.

Что-то мне сдается – не просто так к нам этот Максимилиан на огонек заглянул.

– А если бы это был коллега Ромео? – предсказуемо спросил у меня Ватутин. – Если он пришел на первичный осмотр предполагаемого места убийства? Прикидывает, где вас лучше отработать – в редакции, на выходе из нее, у «Радеона». А вся эта попугайность – прикрытие, не более. Это азы – все видят упаковку, но никто не вспомнит, что в ней было. Ни лица, ни роста, ни примет. Только то, что шарф зеленый, и то, что на нем были сапоги с каблуками.

– Подставной, – обвинительно произнес я. – Не доверяете!

– Не доверяю, – подтвердил Ватутин. – Вы сами создаете себе проблемы, а после вините во всем нас. Выполняй же вы то, что вам предписано – и хлопот у всех было бы меньше.

– И в больницу я тоже из-за этого угодил? – не удержался я.

– Нет, больница – это не прогнозируется, – и не подумал обидеться Ватутин. – Да, сразу – этот Серебряный был не подставной. Точнее – не совсем подставной. Он и в самом деле такой – и по ориентации, и по не слишком высокой крепости ума. Вы очень точно заметили – по факту это «городской сумасшедший». Типаж оказался подходящий, мы его только немного подтолкнули в вашем направлении, вот и все. Сказали, что ваш журнал станет его рупором в мир, что только он сможет спасти его, что люди в цифровом пространстве ждут мессию, которым он является… Все, как всегда. А потом я стал ждать – догадаетесь вы вызвать работников службы безопасности или нет.

– Не вызвал, – признал я.

– Хуже того – вы об этом происшествии даже не упомянули, – обличительно добил меня Ватутин. – Вы про него просто забыли. А ведь все чаще всего решают детали и мелочи. Из них составляется общая картина.

Ну да, он зануда. Но зануда, который знает, что делать. Парадоксально – но мне стало как-то спокойнее.

– Ничего, – Ватутин вошел в кабину лифта, я следом за ним. – Мы еще побеседуем и с вами, и с Викторией Евгеньевной о том, как правильно себя вести в тех или иных ситуациях. Если уж мне вас поручили – будем добиваться порядка во всех вопросах.

Он повернул ключ и нажал на кнопку с номером моего этажа.

Надо заметить, что по дороге наверх случилось забавное происшествие, заставившее меня призадуматься.

Доехав до первого этажа, кабина остановилась, и с легким «пш-ш-ш» открыла двери, за которыми обнаружились две дамы средних лет, в дорогих деловых костюмах и изящных очочках, которые нынче в тренде.

Увидев Ватутина, который изобразил что-то вроде улыбки, и поняв, что мы не приехали сверху вниз, а, напротив – едем наверх, они как-то смутились и дружно замахали руками, приговаривая:

– Езжайте-езжайте, мы на следующем!

А еще я услышал парный облегченный вздох, когда двери закрылись.

Вот интересно – это они Стаса так испугались, или самого факта того, откуда мы на первый этаж поднялись?

Он довел меня до моего номера, и у двери сообщил:

– Итак – никакой самодеятельности, беспечности и самоуверенности. Договорились?

В принципе я это уже столько раз слышал за последние полгода, что, применив мое недавнее сравнение, можно было бы не мотороллер купить, а даже мотоцикл, но послушно кивнул и подтвердил:

– Яволь.

– В субботу у вас каток, – невозмутимо продолжил Ватутин. – Ведите себя естественно, ничего не бойтесь, отдыхайте, катайтесь, пейте глинтвейн.

– Глинтвейн не хочу, – потер я пальто в районе бока, ощутив, что все-таки я здорово вспотел. То ли от эмоций, то ли еще почему. – Ну его совсем.

– Пейте кофе, – разрешил Ватутин. – С булочкой. Но если я появлюсь и скажу, что вам пора уходить – чтобы не было никаких: «Ну можно еще немножко покататься?». Собираетесь и покидаете каток. Это ясно?

– Предельно. – У меня в душе колыхнулись какие-то смутные ассоциации со службой в армии. Ишь, как он за меня взялся, как когда-то сержант Полетаев.

Интересно, за проколы он мне в грудину будет бить?

– Еще раз – никакой самодеятельности, – предупредил меня Стас. – И все пройдет хорошо.

– Ваши бы слова… – я открыл дверь и приветливо пригласил его: