Книга Подопечный - Сергей Костин

Что там о лестнице?

Мраморные ступени, широкие поручни, однотонно синяя дорожка. И где-то там, присутствие опасности. Я нюхом ее чувствовал. Бывает так иногда. Идешь, бывало, по улице. И вдруг, откуда не возьмись ожидание беды. Только успеваешь сосредоточиться, осознать, почувствовать, вдруг раз! Беда. И вытаскиваешь, матерясь, сапог из приличной кучки коровьей неожиданности.

Но сейчас я другой. Я не только предвидел надвигающуюся опасность, но даже знал, что сумею подготовиться и справиться с возникшими затруднениями.

Где-то там, еще далеко на ступенях, раздался тяжелый вздох. Такой протяжный и такой… злонапыханный, что стало не по себе. Кажется повелительница решила обезопасить себя не только чисто подручными средствами.

С такого большого расстояния трудно сразу определить внешний вид животного или существа, спускающегося по лестнице. Но очевидно одно. То, что двигалось, совершало отнюдь не вечерний моцион. Запах чужих коснулся его ноздрей. Я даже представил :– вот оно, прикрыв веки, чуть шевеля ноздрями, медленно втягивает в себя дрожащий, полный запахов, воздух. Раскладывает полученный букет на «наших» и «не наших». Сладко замирает огромное сердце в предвкушении вкуса свежего мяса.

Что там? Два человекоподобных существа? Двигаются наверх? Не имея на это ни малейшего права? Сообщать хозяйке или нет? А зачем? Она ведь обрадуется, когда я доставлю свеже освежеванные черепа и положу у ее ног?

Вот такой он, этот зверь. Иначе я никак не могу объяснить, почему до сих пор в башне не началась тревога.

Ангел осторожно обратил на себя внимание резким подергиванием оставшейся на мне одежды.

– Что ЭТО? – шепотом спросил он.

– ЭТО не что. ЭТО – кто, – дружелюбно ответил я, стараясь отцепиться от крючковатых пальцев.

Данное действие удалось только потому, что мне пришлось обломать все ногти на пальцах хранителя. Он что-то там пропыхтел насчет зависти друзей. Пыхтун, коромысло ему в штаны!

По всему выходило, что миссия спасения снова возлагалась на мои уставшие плечи.

Я вздохнул и принялся колдовать. Но тут, как назло, совсем недавно побитое сознание категорически отказалось предоставлять какую бы то ни было помощь. Пришлось потерять немного времени, поговорить с нужными душами, кой кому пригрозить, а кое кому и пообещать. Все закончилось мирным соглашением о прекращении взаимного недовольства и предоставлении всесторонней помощи в вопросах безопасности носителя. Меня то есть.

Если бы я получил достойное воспитание и стал бы художником, на худой конец каменотесом, то обязательно изобразил на гигантском полотне то, что неторопливо, сознавая свое величие и непобедимость, спускалось вниз по лестнице.

Мустафа был просто рядовым ангелом, и посему не понял всю глобальность происходящего момента. Хранитель недоуменно покрутил головой, протер ладонями лицо и со словами : – «Я устал.» – опустился на ступеньку, прислонился к перилине и закрыл глаза. Так называемый синдром животной безнадеги.

Описываю. Блин. В форме перевернутой тарелки. Мохнатость удовлетворительная. Конечностей – то ли двенадцать с ложноножками, то ли десять без них. Сильные, с суставами, оканчиваются круглой стопой с многочисленными коготочками. Как таковых передних конечностей не имеется. Эту функцию выполняет веер тонких жгутов по всему диаметру. Кровеносная система функционирует нормально. Пищеварительный тракт пуст. В печени слишком много кальция. На правом легком небольшой отек, нечего валяться все время на одном боку. А! Голова. Это вообще непередаваемая прелесть. Изумление всего мира. Гаргонну знают все. Что-то типа этого. У той на башке змеи. У представленного нам экземпляра наоборот. В верхней части тарелки толстый, бревно образный, короткий отросток, на который посажено несколько десятков, а если точнее тридцать три, обыкновенных человеческих голов. [Голов насчитывалось всего двенадцать. Но мне очень хотелось, чтобы согласно старой русской традиции их оказалось не менее тридцати. Какая разница – двенадцать или тридцать. Все равно я их все… того… с плеч долой.]

И все они одним разом вдыхают воздух… И выдыхают. Вдыхают… И выдыхают. Интересно, чихают ли они все вместе или стоят в живой очереди.

Головы, безусловно, живые. Некоторые даже весьма симпатичны. У кого-то недоразвито ухо. Глаз. Нос. Щеки. Но рты у всех явно имеют слегка аномальное строение. Как минимум пятьдесят шесть таких хороших, без единой новой дырочки, остреньких клыков.

Когда они заговорили все разом, я думал, что сойду с ума. Мало того, что они совершенно забыли правила приличия уступать место женщинам, они задавали нам вопрос на тридцати трех языках одновременно. Но я же не полиглот. Хотя и понял о чем идет речь.

Эти ребята… Нет, я лучше назову это существо Дрянью.

Эта Дрянь спрашивает, (перевод дословный):

– Кто есть такой и почему не по форма одеты?

Я почувствовал, что Мустафа сейчас начнет колоться и предупредил измену единственным способом, уместным в данной ситуации. Головой о стойку перил. Конечно, не сильно. Что я, живодер?

Но как нас всех воспитывали в начальных учебных заведениях, любой вопрос подразумевает ответ. Тоже любой. Так я и поступил.

– Гонцы к повелительнице со срочными вестями с внешнего круга обороны.

Очевидно. что мой ответ понравился Дряни. Она его приняла, переработала, но продолжала сомневаться.

– Кто быть вам командир? – далее перевод не совсем точен, но весьма трудно выделить один язык из такого большого числа.

Естественно, я ответил соответственно:

– Мне быть наш начальник имя не знай, – и тут же легкое, извиняющееся пояснение, – Недавно призван… на.

Дрянь размышляла довольно долго. Конечно, я совершенно согласен, что одна голова хорошо, но две лучше. Но в данном случае в наличии присутствовал фактор перебора. Это именно тот случай, когда количество отнюдь не говорило о качестве.

Когда в мозгах Дряни созрело решение, я порядком под устал. Но так или иначе. В мою пользу высказалась только одна голова:

– Уж больно костлява. Опять изжогой зайдемся.

Но остальные категорически настаивали на том, что:

– Чужие. Уничтожить через полное поглощение всех мягких тканей.

И поползло вперед.

Довольно сложно управлять блино образным телом, пользуясь к тому же таким большим количеством ног. Этой твари на ровной местности не имелось бы равных, но вот на лестнице все ее преимущества исчезали полностью. Это примерно тоже самое, как затащить белое пианино на девятый этаж. В данном случае у меня имелся только одно решение, как обезвредить дрянь. Причем так, чтобы она не успела поднять тревогу.

И сделал это самым элементарным способом. Даже не прибегая к колдовству. (Конечно, у меня имелось парочка-другая сильных заклинаний на тот случай, если основной план провалиться или пойдет неожиданным путем.) Но к моему удовольствию, мне не пришлось прибегать к услугам томящихся в моем сознании душ.