Книга Становление Европы. Экспансия, колонизация, изменения в сфере культуры. 950-1350 гг. - Роберт Бартлетт

Принцип совместного проживания — вот на чем основывались отношения между епископским престолом и рыцарским орденом в захваченных государствах Прибалтики на всем протяжении их истории. Однако после появления на исторической сцене Тевтонских рыцарей равновесие заметно сдвинулось в сторону ордена. Для подавления язычников в Пруссии им была выделена база в Польше, и с 1230 года, опираясь на свои центры в Торуни и Хелминской области, они постепенно образовали новую территорию — так называемую Христианскую Пруссию. В 1237 году в Прибалтике произошло слияние Тевтонского ордена с орденом меченосцев. Отныне все восточное побережье Балтийского моря находилось в руках одного из главных орденов крестоносцев. В фарватере священной войны родилась мощная военно-политическая структура, которая стала вполне закономерным детищем агрессивного католического мира эпохи Высокого Средневековья. Примечательно и то, что процесс его формирования носил нединастийную форму. Подобно другим интернациональным монашеским орденам, ордена крестоносцев имели своих выборных должностных лиц и установленный бюрократический порядок. Жуанвиль сообщает, что экстремистские группы мусульман, ассасины, чья политическая задача полностью соответствовала их названию, не утруждали себя физическим устранением магистров ордена тамплиеров или госпитальеров, ибо им немедленно была бы найдена замена. Если убийство короля или князя могло повергнуть целое войско или царство в полный хаос, то за смертью высокого должностного лица в орденах крестоносцев следовал продуманный, четко регламентированный процесс по замене одного компетентного опытного воина другим.

Крестовый поход способствовал объединению христианского мира, и возможно, самым интернациональным по характеру плодом этого процесса стали духовно-рыцарские ордена. Вопреки некоторой национальной окраске (особенно заметной в испанских орденах) рыцари-монахи имели весьма широкий кругозор. Орден Калатравы получил земельное владение в Тимау (Тымава) в нижнем течении Вислы; Тевтонские рыцари владели землей в Хигаресе (на Тахо). Следствием их распространения, в частности, было нарастание и ускорение движения капитала в масштабах всего христианского мира. Пожалования, подобные тому, что герцог Генрих Бор-вин II Мекленбургский сделал госпитальерам (60 мансов в окрестностях озера Миров), показывают, что доходы от мекленбургских имений начинали перекачиваться в панкатолические институты, какими являлись ордена крестоносцев, и со временем могли быть использованы на цели, подобные походу в Святую землю. Другой мекленбургский документ еще более проливает свет на степень интеграции регионов в международную латинскую систему. На францисканском соборе 1289 года в Эрфурте правитель Мекленбурга в письменном виде признал факт получения от великого магистра Тевтонского ордена 296 марок, которые его отец, Генрих Мекленбургский, отдал на хранение рыцарям в Акре перед тем, как был захвачен в плен сарацинами. В данном случае ордена крестоносцев предстают в роли международных банкиров, регулировавших движение денежных средств в масштабах всего христианского мира. Факт передачи этих денег приобретает еще большее значение, если вспомнить, что Генрих Мекленбургскии был потомком славянских князей-язычников, которые еще в середине XII века были не крестоносцами, а их мишенями. Рискнем предположить, что его праотцы едва ли поверили бы, что их потомок, с крестом на груди, может оказаться в сарацинском плену. Эти примеры показывают необычайные масштабы перераспределения людских и материальных ресурсов в ту эпоху — эпоху, когда люди и богатства самых отдаленных языческих окраин Европы перетекали в центральные области латинского мира. Так, к 1219 году духовенство Риги, провинции Римской церкви, которой одним поколением раньше даже не было на карте, делали пожертвования на кампанию против Дамьетты. Международная арена, на которой действовало папство и латинская церковь в целом, в XI, XII и XIII веках неуклонно расширяла свои границы, самым неожиданным образом объединяя прежде никак не связанные между собой регионы. Одним из примеров такого союза может служить финансирование похода против Египта за счет доходов от ливонской торговли и сельского хозяйства.

11. ЕВРОПЕИЗАЦИЯ ЕВРОПЫ

«Мы избегаем многих неудобств, когда придаем деяниям нашего времени бессмертие силой пера».

Выражение «европеизация Европы» на первый взгляд может показаться парадоксальным. Однако при ближайшем рассмотрении становится ясно, что такие термины служат удобным, стенографически кратким обозначением весьма разноплановых и комплексных процессов. Если взять похожий термин — «американизация» — применительно к послевоенной Европе, то очевиден масштаб таких взаимосвязанных тенденций: от вполне ясного, но ограниченного воздействия военной оккупации к более расплывчатому, но и более широкому процессу сначала культурной и социальной имитации, а уже от него — глобальной конвергенции. Из этого следует (и лишний раз подтверждается приведенной аналогией), что такие термины, как «американизация» и «европеизация», не всегда имеют в виду строгую географическую привязку к Европе или Америке. «Америка», подразумеваемая в термине «американизация», не есть строгое географическое понятие; это система. Точно так же и «Европа» — это система, составной образ ряда государств, из которого что-то заимствуется. Выражение «европеизация Европы» должно означать, что Высокое Средневековье принесло разительные перемены в сам объект заимствования и масштабы его распространения.

Когда мы говорим, что Европа — это система, это не просто метафора. Европеизация Европы, в том смысле, в каком она означала распространение конкретной цивилизационной модели путем завоевания и влияния, имела своим истоком и вполне определенные области континента, а именно Францию, Германию к западу от Эльбы и северную Италию, то есть регионы, имевшие общее историческое прошлое в составе франкской империи Каролингов. Таким образом, культурная гомогенизация Европы отчасти являлась производной от военной гегемонии, о которой шла речь в предыдущих главах книги. Именно из этой части Западной Европы во всех направлениях снаряжались захватнические походы, результатом которых к 1300 году стало целое кольцо покоренных государств на периферии латинохристианского мира. Казалось бы, легче всего рассматривать эту экспансию под чисто военным углом зрения, однако не менее важным является процесс культурной трансформации, протекавший параллельно с военной экспансией и заимствованием, не будучи их прямой производной.

Примечательно, что историки Средних веков используют термин «европеизация» чаще всего тогда, когда пишут о регионах, где культурная и социальная трансформация во времена Высокого Средневековья протекала вне зависимости от иноземного вторжения или завоевания. Венгерский историк Фюгеди пишет: «Мы исходим из того, что европеизация Венгрии совершилась в XII–XIII веках». Альфонса VI, правителя королевства Леон и Кастилия, известного своей активной политикой на другом фланге посткаролингской Европы — Пиренейском полуострове, рисуют как исполненного «стремления к европеизации своего королевства», проводящего политику, частью которой являлась «европеизация церковного обряда». Этот термин появляется и тогда, когда заходит речь об ирландских королях-«реформаторах» XII века. В строго географическом смысле употребление этого термина, конечно, неверно, если не сказать бессмысленно, поскольку Ирландия, Испания и Венгрия и без того входят в состав Европейского континента. Значимость этого понятия в большей степени проистекает из того, что имелась определенная культура или тип социума (скорее всего, на данном уровне обобщения различиями между этими двумя категориями можно пренебречь) с ядром в лице старых областей расселения франков, и, являясь латинской и христианской, эта культурно-социальная модель не была, однако, равнозначна римско-католическому миру. Этот тип цивилизации характеризовался определенными социально-культурными особенностями и распространялся на протяжении Высокого Средневековья в прилегающие регионы, одновременно видоизменяясь сам. Некоторые из его характерных черт мы и рассмотрим в данной главе.