Книга Пабы, церкви, дождь - Стюарт Макбрайд

— Дайте нам пять минут, — сказал он констеблю и вернулся в комнату для допросов.

Они сели в забрызганный грязью «рэнджровер» инспектора Инша. На стеклах машины были грязные потеки и засохшая собачья слюна, в тех местах, где спаниель тыкался носом в стекло. Инш повел машину по заснеженным улицам Роузмаунта.

Глядя в окно, Логан наблюдал, как мимо проплывают гранитные террасы домов; одновременно обдумывал ситуацию с Труповозом и вспоминал разговор с констеблем Джеки Ватсон, который состоялся, когда они вдвоем тоже ехали по этой дороге.

Инш повернул к больнице, и Логан вдруг вспомнил. Он посмотрел на дома, стоявшие вдоль дороги. В памяти почему-то всплыл пластиковый олень, весь обвешанный электрическими лампочками, с мигающим красным неоновым носом. Именно здесь они встретили отца Питера Ламли. Он все еще бродил по улицам в поисках своего пропавшего сына. Хотя знал, что тот мертв…

— У тебя лицо как свиная задница, — сказал Инш, поворачивая на Вестбурн-роуд. — Что случилось?

Логан пожал плечами:

— Пока не знаю… может быть, ничего. — У него перед глазами стояла согнутая мужская фигура, ковылявшая по засыпанной снегом дороге: голова опущена, штанины комбинезона вымазаны в грязи и промокли от снега.

Внутри больницы было слишком жарко, отопление работало на полную мощность, и в здании стояла субтропическая антисептическая духота. Комната, в которой находился Бернард Данкан Филипс, он же Труповоз, никак не изменилась, но людей в ней стало значительно больше: криминалисты, фотограф, Логан, инспектор Инш — все в одинаковых белых одноразовых комбинезонах, прямо как участники ансамбля концептуального танца.

Еще одна кровать, находившаяся в палате, пустовала. Медсестра, слезливая женщина старше сорока лет, сообщила Логану, что сосед Труповоза умер сегодня днем от печеночной недостаточности.

В промежутках между кликами, щелчками и повизгиваниями фотокамеры Логан смог насладиться зрелищем искореженного тела Труповоза. Он лежал поперек кровати, одна загипсованная рука упала на покрытый линолеумом пол, стекавшая по ней кровь остывала и сворачивалась на побледневших пальцах. Повязки на голове были ярко-красного цвета в тех местах, где находились глаза, повязки на груди настолько пропитались кровью, что казались черными.

— Что случилось с полицейским, который его охранял? — осведомился Инш, пребывавший в самом отвратительном настроении.

Трясущийся как овечий хвост констебль отдал честь и доложил, что в отделении реанимации возникла проблема, два алкоголика повздорили с охранником. Началась драка. Медсестры позвали его, чтобы он помог утихомирить драчунов.

Инш поморщился и сосчитал до десяти.

— Полагаю, факт смерти установлен? — спросил он, закончив считать.

Ему ответили, что еще нет. Инспектор взорвался:

— Это больница! Здесь этих гребаных врачей как грязи! Тащите сюда кого-нибудь из этих ленивых ублюдков, пусть работают!

Пока ждали доктора, Инш и Логан осмотрели, как могли, тело, стараясь к нему не прикасаться.

— Закололи, — сказал Инш, внимательно рассматривая аккуратные маленькие прямоугольные отверстия в бинтах. — Полагаете, это нож?

— Что-то с заостренным концом. Вроде отвертки. Стилет? Может быть, ножницы?

Инш согнулся и пошарил рукой под кроватью в поисках брошенного ножа. Но обнаружил только кровь.

Пока инспектор искал орудие убийства, Логан внимательно осматривал тело. Раны были совершенно одинаковые. Они шли цепочкой, начинаясь с левой стороны тела. По-видимому, убийца вошел в раж — в середину туловища он нанес больше ударов, и раны были более глубокими. Логан закрыл глаза и представил: Труповоз лежит без сознания, убийца стоит рядом с кроватью, слева, эта сторона дальше от двери. И быстро наносит удары, один за другим.

Логан открыл глаза и отошел от кровати, его слегка затошнило. Кровь была повсюду. Не только на теле и на кровати, но и на стенах. Он вскинул голову и увидел маленькие красные брызги на потолке. Кто бы Труповоза ни убил, к тому моменту, когда он закончил свое кровавое дело, он должен был выглядеть как герой фильма ужасов. Такого даже при большой спешке не забудешь.

Это не была жестокость, вызванная внезапным порывом. Это не была жестокость толпы в ее стихийном гневе. Это была месть.

— Что все это значит? — услышал Логан взволнованный и дрожащий женский голос. — Зачем меня сюда притащили?

Он обернулся: женщина-врач с хорошими формами, в белом халате, со стетоскопом на шее.

Логан успокоительно поднял руки:

— Нам нужно, чтобы вы установили факт смерти, прежде чем мы сможем его перевернуть.

Доктор нахмурилась:

— Зачем его переворачивать?! Вы что, не видите, что он мертв? Это видите? — Она указала на значок со своим именем. — Читайте, что здесь написано. Доктор. Это значит, что я знаю, когда вижу труп!

Инспектор Инш поднялся с пола с другой стороны кровати и вынул из кармана свое удостоверение.

— Это видите? — спросил он, показывая доктору раскрытое удостоверение. — Здесь написано: детектив-инспектор. Это значит, я полагаю, что вы будете вести себя как взрослый человек и не станете перекладывать ваши проблемы на плечи моих сотрудников. Понятно?

Она хмуро взглянула на него, но ничего не сказала. Постепенно лицо ее смягчилось.

— Простите, — сказала наконец доктор, — день выдался слишком длинный и отвратительный.

Инш кивнул:

— Если вас это хоть как-то поддержит, могу сказать, что очень хорошо представляю, как вы себя чувствуете. — Он отступил назад и указал пальцем на издырявленное тело Труповоза: — Сможете хотя бы предположить, когда его убили?

— Легко. Между девятью сорока пятью и десятью пятнадцатью.

Потрясенный инспектор покачал головой:

— У нас редко устанавливают время смерти с точностью до получаса.

Доктор улыбнулась:

— В это время смена заканчивается. Пациенты проверяются регулярно. Без четверти десять этот еще не был мертв. А в десять пятнадцать уже был.

Инспектор Инш поблагодарил доктора, она хотела сказать что-то еще, но пейджер в кармане ее халата яростно запикал. Она достала его, прочитала сообщение, выругалась, извинилась и быстро вышла комнаты.

Логан смотрел на окровавленные останки Бернарда Данкана Филипса и пытался сообразить, что его еще во всем этом беспокоит. И наконец понял.

— Ламли, — сказал он.

— Что? — Инш взглянул на него так, как будто у него выросла еще одна голова.

— Отчим Питера Ламли. Помните его? Он все время бродил по этому району. Последний раз я встретил Джима Ламли, когда возвращался из больницы. Он обвинял Труповоза в смерти сына.

— И что?