Книга Хроники невозможного. Фактор "Х" для русского прорыва в будущее - Максим Калашников

Это написал Тесла. В 1905-м. Звучит очень злободневно!

Господи, насколько же больше могли бы сделать гении-изобретатели и новаторы, если бы они не тратили уйму нервов, сил и лет жизни на борьбу с остепененными идиотами и откровенной травлей? И сколько удивительных порывов было похоронено «компетентными экспертами», сколько гениев просто сломалось, так и оставшись в безвестности?

Как видишь, читатель, как правило, именно «еретики» (а не «признанные специалисты») и оказываются правыми в своих «безумствах». Зря, что ли, знаменитый французский физик, нобелевский лауреат Луи де Бройль произнес горькие слова: «История показывает, что прогресс науки постоянно сковывался тираническим влиянием определенных концепций, когда их начинали рассматривать в виде догм. По этой причине необходимо периодически подвергать глубокому исследованию положения, которые стали приниматься без обсуждения…» Знаменитый американский астрофизик Фред Хойл при жизни высказался весьма похоже: «Чтобы в процессе исследования достичь чего-то действительно стоящего, необходимо пойти против мнения коллег…»

«Я подумал – вот если бы к средневековому ученому пришел молодой такой головастый малый и сказал: “Дорогой, задуй свою свечку, пойдем на мельницу. Ты приделай к водяному колесу вал, обмотай его медной проволокой, а вокруг расставь магниты, и пусть вода крутит колесо. Ты получишь силу, которой можно осветить твой пыльный чердак или что там – келью. И эта сила будет сама приводить в действие машины”.

– Ну и что? – с брезгливым выражением спросил Грушин.

– А то, что этот ученый, очень, между прочим, умный мужик, ответил головастому малому так: “Иди отсюда, дорогой, и не мешай работать. Придумают тоже! Чтоб ни водой, ни ветром, ни огнем, ни порохом…”

– А! – отмахнулся Грушин. – Ну вас, на самом-то деле…

– Еще Гумбольдт где-то сказал, – заметила Нонна, – что каждая наука проходит три стадии. О новом открытии сперва говорят: “Какая чепуха!” Потом: “О, в этом что-то есть”. И наконец: “Кто же этого не знал?”»

Это отрывок из романа «Ур, сын Шама» Войскунского и Лукодьянова, 1975 год. Актуально и сейчас!

Еще один факт, читатель: зачастую авторами инноваций, ведущих прочь из сложившегося тупика, выступают не «признанные специалисты», а любители-энтузиасты. Занимающиеся тем или иным делом не потому, что им деньги платят, а потому, что они этим делом живут.

Например, первую в мире книгу «Морская тактика» – об искусстве сражений парусных многопушечных кораблей – написал не морской волк, не капитан и не адмирал, а судовой священник Павел Гост, издав ее во Франции в 1697 году. И она стала учебником для флотоводцев целой эпохи! Во второй половине XVIII века британцы вступили в тридцатилетнюю пору неудач на море. Они проигрывали одно морское сражение за другим, никак не понимая: почему? Отгадку нашел мелкий чиновник, шотландец Джон Кларк, ни разу в жизни не ходивший в море. Двигая кораблики на столе и вычерчивая схемы боев на море, Кларк понял: дело – в заштампованности мышления адмиралов. Они боялись сломать кильватерный – в колонну – строй кораблей. Дилетант предложил: делить эскадру на отдельные отряды, смело атаковать ими и расчленять строй противника, сосредотачивая силы на нужном направлении и уничтожая вражеские суда путем создания решающего перевеса сил в нужном месте. Именно это позволило англичанам снова завоевать господство в Мировом океане.

«…К счастью, он не был заражен профессиональной рутиной, на его здравый смысл не давили общепризнанные морские теории, высокие чины, традиции, заветы и заповеди стратегов и тактиков морского боя. Отрешившись от проторенных путей, Кларк впервые посмотрел на морское дело глазами постороннего человека. Свежесть необычного восприятия и природный талант привели его к великому открытию», – писал Алексей Новиков-Прибой в книге «Цусима», откуда, собственно, мы и черпаем эти примеры.

Еще один пример хотите? Он – из начала 1930-х годов. Итак, развитие самолетов-истребителей зашло в тупик. Наращивание их скорости стало невозможным. Об этом хором твердили тогдашние «признанные специалисты». Мол, летать быстрее, чем 300 км/час, почти невозможно. Увеличение быстроходности вдвое требует наращивания мощности мотора вчетверо. А более мощный мотор в носу истребителя – это более сильное лобовое сопротивление воздуха, сводящее все на нет. Специалисты чертили графики, показывая, где пересекутся кривые роста мощности мотора и нарастания лобового аэродинамического сопротивления, а также – роста веса самолета за пределы возможного.

Все было, как говорится, «по науке». За одним исключением: «признанные специалисты» тогда строили свои расчеты для привычного типа истребителя: «лобастого» биплана. Они как будто забыли, что истребитель может быть совершенно иным – зализанным аэродинамически, сигарообразным монопланом. Биограф выдающегося советского авиаконструктора Роберта Бартини И. Чутко в книге «Мост через время» пишет:

«…Очередное совещание – на этот раз у Орджоникидзе, в присутствии Ворошилова и Тухачевского. Сначала выступили промышленники, предъявили расчеты, строгие пересекающиеся графики потребных и располагаемых мощностей моторов. За точкой их пересечения – зона фантастических скоростей, нереальных, как считалось в те годы: выше 300 километров. На дальнейшее же увеличение скорости не хватало имеющихся мощностей моторов.

Закончили выступать промышленники. Военные же молчали, как будто смущенно. Тухачевский опустил глаза и сделал вид, что листает какую-то папку.

– Товарищ Тухачевский, вам слово! Не молчать же вы здесь собрались!

– Да, теперь мы видим: кривые вот… пересекаются… Наука! Но дело в том, что такой самолет уже есть, уже испытан… Почти такой: 430 километров в час!.. А вот и его конструктор, комбриг Бартини Роберт Людовигович, просим любить!

– Позор! – вскипел Орджоникидзе. – С глаз долой все эти ваши «секай-пересекай»!..»

Бартини тогда показал свою «Сталь» – скоростной моноплан с «зализанным» фюзеляжем. Он отличался от угловатых бипланов так же, как современная «аэродинамическая» «Хонда» – от нескладного «Форда» 1920-х. И тем посрамил «признанных специалистов», не догадывавшихся о том, что истребители могут иметь иной облик, а выход из технического тупика можно найти за счет принципиально новых решений! Правда, этот пример ничему кое-кого не научил. Уже в 1960-е Туполев с Ильюшиным выступили резко против строительства самолетов из композитных материалов…

Однако обратите внимание на то, как должен действовать государственный деятель высшего разряда. Смотрите, как поступает тогдашний глава тяжелой промышленности СССР Серго Орджоникидзе! Он, как и Рузвельт в случае с атомной бомбой, не принимает на веру то, что говорят «признанные специалисты», он дает слово и их оппонентам. Ибо это может показать принципиальные инновации. И как только таковые обнаруживаются, настоящий государственный муж берет их под свою защиту, не давая «авторитетам»-ослам погубить новое. Никогда полностью не полагаться на «маститых специалистов»! Таков девиз истинного инноватора-правителя.

Таким образом, фигура умного властителя становится в деле развития страны фактором не менее важным, чем талантливые изобретатели и ученые.