Книга Связанные поневоле - Галина Чередий

Фраммо наклонился надо мной, заслоняя свет своими широченными плечами, и теперь я смогла уловить его запах сквозь окружающую гарь. Он пах злостью, почти яростью, ненавистью и еще страхом. Таким омерзительным, который прячут глубоко внутри очень долго, позволяя ему разъесть душу.

— Да кого, на хрен, волнует вся эта хрень! Не прикидывайся дурой! Скажи мне, где ублюдок Велш спрятал эти проклятые кассеты с записями!

— Понятия не имею, о чем вы! — Я не могла от него отодвинуться и поэтому была вынуждена наблюдать в его глазах, как крайняя степень гнева берет над ним власть, вытесняя все человеческое.

Он резко поднялся и, схватившись за цепь, соединяющую мои ноги и руки, дернул, потащив за собой по полу. Я не могла сдержаться и орала во все горло.

— Больно? — ухмыльнулся Фраммо и стал подниматься по лестнице из подвала.

На каждой ступеньке я ощущала ослепляющий рывок в моих вывернутых суставах и то, как все глубже вгрызается в мою плоть металл. О моих ребрах, груди и животе вообще лучше было и не думать. Каждая новая ступенька, в которую врезалось мое тело, вырывала еще больше крика. Да где же ты, долбаная волчица, когда так нужна? В каком темном углу затаилась и почему бросила меня разбираться с этим самой? Что, типа, я сама это заварила, сама и расхлебывать должна? Сука! Предательница! Вылезай из той дыры, в которую забилась, и помоги мне наконец! Пожалуйста, вернись! Вернись, моя ненавистная, родная зверюга!

— Тварь, ублюдок! — шипела я, резко вдыхая и выдыхая. — Что я тебе, на хрен, сделала?

— Лично мне ничего. Мне даже немного жаль тебя. — Ну да, я смотрю, весь обрыдался уже. — Но, знаешь ли, есть такое понятие, как интересы семьи. Так вот — этот безмозглый коп втянул тебя в гнилую историю. Не нужно было ковыряться в этом старье. Закончилось бы следствие по делу Велша, казнили бы его, и кануло бы все в Лету. Но нет же, всегда находятся те, кому неймется! И никакие предупреждения и угрозы вас, тупоголовых, не останавливают! Да какого же хрена! — взревел он, пиная что-то на своем пути. — Почему нельзя было просто остановиться, мать твою? Зачем?! Зачем нужно было в этом копаться?! Кому это все, на хер, нужно?!

До меня его монолог с воплями доходил, как через толстый слой воды, так как все мои усилия были сосредоточены на том, чтобы постараться расслабиться настолько, чтобы ощущать хоть немного меньше боли. Наконец мы оказались наверху, и он снова поволок меня по ровному полу. То и дело в мою кожу впивались какие-то предметы. Я зажмурила глаза и просто терпела и звала. Орала, призывая ту часть себя, которая, выходит, и делала меня сильной. Нет ничего, что не имело бы свойство заканчиваться. Мое тело оказалось на чем-то гораздо более приятном, чем холодный твердый пол, и цепь наконец отпустили. Я с трудом разлепила глаза и поняла, что лежу на земле, на улице. В паре шагов виднелся старый бассейн. Плитка вокруг потрескалась, и вода выглядела зеленой и затхлой. Что, бить меня недостаточно, еще и топить будут? Фраммо преспокойно ходил туда-сюда, что-то мастеря. Судя по тому, как он перебросил веревку через толстую ветку дерева, склоняющуюся над бассейном, купания в грязной воде мне не избежать.

— Я служил в Ираке. Научился, знаешь ли, многим полезным вещам. В том числе и некоторым идеальным способам развязывать язык, — просвещал он меня в процессе своих манипуляций. — А то, понимаешь, люди думают, что боль от избиения самое страшное. Но и понятия не имеют, как это — несколько раз почти умирать от утопления.

Я молчала, продолжая отчаянно искать внутри себя хоть намек на движение моей волчицы.

— Скажи, ты и правда такая наивная и думаешь, что это твое свидание с Велшем в тюрьме можно было организовать без того, чтобы не задействовать рычаги на самом верху? — продолжал диалог сам с собой Фраммо. — Что адвокат даже с такими связями, как продажный ушлепок Пробс, смог бы это провернуть, не будь на это разрешения от нужного человека? Ты же не идиотка, раз раскрутила на откровенность этого урода. Не-е-ет! Совсем не идиотка! Ты хитрая и пронырливая сука, раз смогла понять, как его зацепить. К нему посылали хренову кучу психиатров, и ничего! Он держался, и не думая раскалываться. Даже в какой-то момент мы поверили, что у него этот хренов посттравматический синдром, или как там его, и он просто все забыл. Размечтались уже, что с этой старой историей очень скоро будет совсем покончено. И тут появляется сначала этот упертый коп, который втягивает тебя и начинает раскапывать ненужные детали, да еще и у этого дебила Велша появляется вдруг желание поговорить с тобой по душам! И он просто берет и выкладывает все! И почему? Потому что ты преподнесла ему какую-то гребаную сказочку о том, что вы с ним чертовы оборотни! Давно я так не хохотал! И как ты только поняла, как до него добраться?

Значит, все же запись велась. Юлали, ты реально идиотка!

— Хотя, собственно, мне насрать, как двое таких гребаных психов, как ты и Велш, нашли общий язык. Важно другое. Ты влезла, куда не следовало. И поэтому для тебя теперь два варианта — либо ты говоришь мне, где эти проклятые записи, и умираешь тихо и мирно, без мучений. Либо ты упираешься и будешь страдать очень долго. А главное — бессмысленно. Эта долбаная история должна быть наконец похоронена, и так и будет, несмотря ни на что! Уж я об этом позабочусь.

— Хреново вы как-то торгуетесь, агент. Хоть бы пообещали мне жизнь за покладистость. А так какая-то херня выходит. К тому же вы же не можете не понимать, что меня будут искать. Матиас уже сейчас наверняка всех на уши поднял.

— Ну да, мечтай. Коп оказался гораздо умнее тебя и пошел на сделку. Как, ты думаешь, я нашел тебя? Сообразительный парень решил, что лучше жизнь и деньги, и плевать на совесть. Так что ты будешь в этом паршивом деле последней жертвой.

Мысль о том, что Матиас — предатель, была в тысячу раз больнее, чем даже все физические страдания.

— Это неправда, — едва слышно прошептала я, стыдясь того, насколько глубоко меня это ранит, так что я даже спрятать этого не могу.

Я почувствовала себя опять одинокой, потерянной, оказавшейся один на один со злом, и за моей спиной не было никого, кто не то чтобы спас и защитил меня, но хотя бы встал рядом, чтобы бороться вместе. Даже собственная зверюга, всегда добросовестно портившая мне жизнь, бросила меня. На пару минут я позволила демонам вырваться на поверхность и вцепиться в меня. Но потом разум включился, отказываясь принимать поражение. И тут же стало легче.

— Это, типа, таким психологическим ходам вас учили, да, агент? — Я заставляю себя хрипло рассмеяться. — Хотите, чтобы я поверила, что Терч с легкостью предал меня и свои принципы?

— А у тебя есть сомнения? — Он опять подходит ближе ко мне, так что я вижу его ботинки в малейших подробностях. Дорогие такие, темно-коричневые, наверняка брендовые, а на них грязь, копоть и даже несколько капель моей крови. Невольно сжимаюсь, опасаясь нового пинка. Огромным усилием заставляю себя выгнуть шею и смотреть ему в лицо.

— У меня не сомнения, а твердая уверенность, что, пойди Матиас на сговор с вами, меня бы сейчас тут не было. Я бы вам просто не понадобилась.