Книга Пробный шар - Вячеслав Рыбаков

Или просто потребность? Разве можно спросить: потребность дышать — это сила или слабость? Просто если не дышать смерть. Смерть тела. А без дальней цели — смерть души.

— Ну, тогда пора и мне возвращаться, — проговорил он и тяжело вздохнул. Что я Жилину-то скажу, мельком подумал он. Гриша нырнул обратно в кабину и положил руки на баранку.

— Куртку снять не хочешь? — заботливо спросил он. — Мокрая, как компресс ледяной… не простудишься? Давай распну ее на климатизаторе — пока едем, просохнет.

Быков пренебрежительно шевельнул ладонью. Потом осведомился:

— Вы-то как там у себя?

— Мы-то там у себя отлично, — ответил Гриша. — Только знаешь, я, пожалуй, прямо сегодня к вам зайду почайпить. А вернусь уж поутру. Не против?

Быков попытался улыбнуться онемевшими, будто после новокаиновой блокады, губами.

— Спасибо, — с трудом выговорил он. — Мама будет рада.

— А ты?

— И я. Только вот очухаюсь маленько, — Быков запнулся. Гоби, Голконда, Марс, Амальтея, Уран… Понимаешь? И вот ушел. Что этот мир с людьми делает… — посопел несколько секунд. — Теперь если захочешь повидаться — прогибайся перед бездельниками, пар-разитами, выклянчивай визу.

Гриша только фыркнул. Нечасто отец позволял себе выражаться столь эмоционально. Похоже, подумал сын, его сегодня вконец достали.

Быков угрюмо помолчал.

— Л-ладно, — сказал он решительно и чуть встряхнул головой. — Поехали. У меня завтра дел — выше крыши.

— Конфет маме к чаю надо не забыть, — проговорил Гриша.

— Это ты прав.

Мягко фыркнул двигатель; автобус тронулся, и в приоткрытое боковое окно кабины потянуло холодным ветром, нашпигованным острыми брызгами раздробленных на стекле капель.

— Давай-ка, брат, поднимем стекла, — сказал Быков. — Дует.

Гриша послушно коснулся одной из кнопок; беззвучно выползшее из паза толстое стекло отсекло салон от непогоды.

— Все горят, а он танцует, говорит: закройте, дует! пропел Гриша негромко и озорно. Быков даже не улыбнулся.

— Домой… — тихо сказал он и откинулся на спинку сиденья. — Домой.

Автобус вывернул на Московский проспект и сразу, рывком, набрал ход.

А хозяин квартиры тоже вернулся к себе. Уселся перед компьютером — и, задумавшись сам не понимая о чем, минуты, наверное, четыре смотрел на пусто мерцающее окошко "турбопаскаля" и не прикасался к клавиатуре.

20-23 октября 1998.

Санкт-Петербург