Книга Бытие и сознание - Сергей Рубинштейн

Принципиально неправильно противопоставлять «историческую психологию», изучающую психический склад людей определенной формации, – общей, естественнонаучной «физиологической психологии».[254]

Хотя система психологической науки включает в себя различные дисциплины, предмет изучения которых в разной мере зависит от общественно-исторических условий, все они взаимосвязаны; принципиально нельзя разрывать психологию на две вовсе чужеродные, друг другу внешне противостоящие дисциплины – одну «физиологическую», другую – «историческую». Проповедовать особую историческую психологию – это по большей части не что иное, как защищать любезную сердцу реакционеров «социальную психологию», являющуюся, по существу, не чем иным, как попыткой психологизировать социологию, т. е. протащить идеализм в область изучения общественных явлений. Всякая попытка подменить социологию, исторический материализм «исторической психологией» должна быть отброшена как принципиально несостоятельная. Первично не психология определяет историю, а история – психологию людей.

С другой стороны, нельзя строить естественнонаучную психологию, которая изучала бы психику человека только в связи с физиологическими закономерностями деятельности мозга без учета условий общественной жизни. Это значило бы возрождать порочное противопоставление обусловленности психических явлений физиологическими закономерностями деятельности мозга и детерминированности психики условиями жизни, между тем как рефлекторным пониманием деятельности мозга это противопоставление снимается. Обособлять изучение отражательной деятельности человеческого мозга от воздействия, которое оказывают на человека условия общественной жизни, относя изучение роли этой последней в детерминации психики человека к особой «исторической психологии», – значит воскрешать теорию двух факторов.

Для того чтобы очертить предмет психологической науки и определить область психологического исследования, необходимо уяснить себе следующее: изучение психического склада нации, класса и т. д., поскольку их психический склад выявляется из исторического развития их культуры и характеризует ее как историческое целое, безотносительно к психическим свойствам того или иного индивида, относится к историческому материализму, к общественно-исторической дисциплине, а не к психологии. То же можно сказать и о психологии того или иного класса, поскольку она выявляется путем изучения его роли в классовой борьбе, в ходе революционного движения и относится к классу как к предмету общественно-исторического исследования, безотносительно к психическим свойствам тех или иных индивидов.

Говоря об историческом развитии психики применительно к задачам психологического исследования, нужно иметь в виду, что исторически изменяющиеся психические свойства людей реально формируются в процессе индивидуального онтогенетического развития и лишь в качестве таковых они могут стать предметом психологического исследования. Собственно психологическое исследование, как правило, имеет, таким образом, дело с формированием психики в одних определенных исторических условиях, которые в психологическом исследовании принимаются как данное. Только изучая психику людей того поколения, на время жизни которого падают большие исторические сдвиги, ломка одного и зарождение другого общественного строя, психология реально имеет дело с перестройкой психологии людей. Эта перестройка выступает здесь в ходе самого индивидуального онтогенетического развития. В исторические эпохи, предшествующие этим революционным периодам и следующие за ними, психология имеет дело с закономерностями онтогенетического процесса развития индивидов, совершающегося в каких-либо одних общественно-исторических условиях.

Сопоставление результатов этого развития в разных общественно-исторических условиях есть уже дело исторического исследования.

Психологическая наука изучает, конечно, отнюдь не только сугубо индивидуальные черты человека. Этими сугубо индивидуальными чертами как таковыми психология как наука интересуется меньше всего. Она изучает общечеловеческие психические свойства индивида и может также изучать и особенные, типологические черты психики, свойственные ему как представителю определенного общественного строя, класса, нации. Но какие бы психические свойства ни изучала психология, она всегда изучает их на конкретном индивиде в неразрывной связи со всей рефлекторной деятельностью его мозга, с ходом его индивидуального развития. Результаты, полученные на конкретном индивиде, психология, как и всякая наука, вправе обобщать и переносить на представителей той иди иной общности людей – постольку, поскольку их на это уполномочивают вскрытые в ходе исследования зависимости. Обнаружив на данном индивиде (или данных индивидах) закономерную зависимость определенных психических свойств от определенных условий жизни, которые являются общими для соответствующей общности людей, нации, классов, представителей того или иного, прежде всего нашего советского общественного строя, психолог вправе сделать соответствующее обобщение.

При этом собственно психологическим исследование является в меру того, как оно вскрывает самый процесс отражения тех или иных условий жизни, определяет то, как происходит процесс перестройки психологии людей в новых условиях жизни, в каком преломлении эти общие условия должны выступить применительно к индивидуальному развитию, к индивиду такого-то возраста или уровня развития, таких-то индивидуально типологических особенностей. Именно знание закономерностей этого процесса – процесса отражения – определяет ограниченный, но специфический вклад, который может внести в дело коммунистического воспитания психологическая наука.

5. Роль психических явлений в детерминации поведения

До сих пор речь шла, в основном, о том, как детерминируются психические явления. Но сказать о том, как они детерминируются материальными условиями жизни, еще не значит сказать, как они включаются в закономерную связь жизненных явлений. Для того чтобы полностью ответить на этот вопрос, надо еще выяснить, какова их собственная роль в ходе жизни.

Основное положение, которое при этом нужно себе уяснить, заключается в том, что не признание, а отрицание действенной роли психического ведет к индетерминизму, к прорыву детерминизма в понимании человеческой жизни, человеческого поведения. Нельзя реализовать детерминизм в понимании человеческого (и не только человеческого) поведения, если не включить психику во взаимосвязь причин и следствий, которые в ходе жизни непрерывно меняются местами. Поведение человека детерминируется внешним миром опосредствованно через его психическую деятельность. Поведение разных людей и даже одного и того же человека во внешне одной и той же ситуации бесконечно многообразно. Механистическая попытка непосредственно связать поведение человека с внешней ситуацией по схеме стимул – реакция безнадежна. Такое понимание детерминизма своим явным несоответствием фактам и создает почву для защиты индетерминизма. Внешние воздействия на человека преломляются через внутренние психологические условия. Не учитывая этих последних, нельзя прийти к детерминистическому пониманию действий человека. Эпифеноменалистическая концепция, согласно которой психические явления – это лишенные всякой действенности спутники физических (физиологических) явлений, есть побочный продукт механистического материализма. Она является, по существу, выражением неспособности механистического детерминизма понять, что все явления в мире включены в единую всеобщую взаимосвязь.