Книга Клинок выковывается - Дмитрий Распопов

«Офигеть, – у меня не было других слов при виде такого явного нарушения всех основ физики и химии, – во что же это я влип?»

– Попробуй подойти ближе, – попросил меня Торгидор.

Оглядываясь на напряженные лица моих экскурсоводов, я осторожно приблизился к мечу, помня только что сказанные слова хранителя – сгореть заживо мне вовсе не хотелось.

Приблизившись к мечу, я заметил, как при моем приближении пламя на нем слегка дрогнуло, качнувшись в мою сторону, но тут же вернулось назад. Я осторожно протянул руку ладонью вперед, как будто хотел проверить температуру огня в кузнечном горне – руку не обожгло. Тогда я начал потихонечку вытягивать ее все дальше и дальше, пока не коснулся рукояти меча, пламя приветственно мигнуло, и я ощутил, что руке всего лишь немного тепло. Подняв и подержав меч на весу, я поразился его странному балансу, смещенному ближе к его центру. Обернувшись, чтобы спросить об этом гномов, я увидел, что они смотрят на пылающий меч в моей руке с каким-то религиозным восторгом.

– А почему баланс у него такой странный? Неудобно же ни рубить, ни фехтовать.

– По легенде, у короля правая рука была короче левой, поэтому он и попросил мастера сделать ему клинки с разным балансом, – хрипло, не отводя глаз от меча, произнес Итак. – К сожалению, левый меч не сохранился.

Положив меч на место, я с сожалением отошел от него, мне показалось, что пламя, по мере моего отдаления, начало опадать.

– Пойдемте дальше. – Хранитель глухо откашлялся, прочистив горло, и повел нас к следующему стенду, где демонстрировался железный молот с железной же рукоятью, но такой побитой и покореженной, что мой первый вопрос был именно о ней. – Мое любимое оружие, – с такой гордостью ответил хранитель, что мне стало стыдно за мое недавнее неверие и скепсис. – Клив-Солаш, молот легендарного короля Нуаду Серебряной Руки. Отразить его удар невозможно, а если его метнуть, то он после поражения противника всегда возвращается обратно к владельцу. А рукоять так помята потому, что иногда он все же попадал во врага не боевой частью.

– Клево! – восхитился я и уже без спросу полез к нему.

Довольно странно было чувствовать, что, несмотря на свой вид полноценной кувалды, молот оказался довольно легким, и я без особого труда поднял его. Поскольку кидать его в Зале было некуда, я, немного помахав им, с сожалением вернул на место, опять поймав взгляды переглянувшихся гномов.

– Круайдин, меч короля Кухулина, – прокомментировал хранитель, глаза которого после двух предыдущих экспериментов сияли чуть ли не ярче, чем музейные люстры. – Наши книги говорят, что он разговаривал и даже пел.

– А сейчас чего молчит? – поинтересовался я, беря темный клинок в руки.

– Потому что со всякими олухами, хватающими древнее Оружие грязными руками, меч разговаривать не будет! – от прогремевшего в тишине музейного зала хриплого, но звучного голоса и, в особенности, ощущения вдруг завибрировавшего в моей руке меча я вздрогнул и чуть было не уронил раритет на пол.

– Он говорит!! – я тупо уставился на меч в своих руках. – Такого же не может быть, как может кусок металла разговаривать?

– Человек не может быть таким тупым, как ты! – гаркнул меч и задрожал еще сильнее. – Клади меня на место, не дорос еще легендарные мечи трогать!

– Ой-ой, подумаешь! – огрызнулся я, возвращая его на постамент. – Только еще железяки всякие меня не учили!

Меч гордо смолчал, дзынькнув напоследок о свое привычное ложе.

– Все прям такие умные, куда бы только от вас деться, – бурчал я, хотя и понимал, как глупо выгляжу, ругаясь с неодушевленным – или все же?.. – музейным экспонатом.

Торгидор и Итак стояли с широко открытыми глазами и слушали мой диалог с мечом.

– О, какая красивая! – поразился я, опять без приглашения впершись в следующую секцию, в центре которой на каменной тумбе размером с обеденный стол лежала секира, поражавшая изяществом и тщательностью отделки.

– Любимица его величества, Лейте, секира короля Фергуса, – прокомментировал мое восклицание хранитель. – Занесите ее для удара, тан.

Я подхватил прекрасно легшую мне в руку секиру и сделал замах. Торгидор не смог сдержать восклицание восторга, на глазах хранителя показались слезы, я же стоял с секирой в руке и во все глаза любовался на открывшуюся красоту. Секира полыхала всеми цветами радуги, причем явственно было видно, что это не краска или куски разных металлов, собранных вместе. Создавалось такое впечатление, что самую яркую радугу в мире порубили на куски, которые потом сковали вместе в виде секиры.

– Просто чудо какое-то! – благоговейно прошептал я, с сожалением возвращая секиру на ее место.

Мельком покосившись на короля, я увидел, что тот вообще лишился дара речи, став похожим на мальчугана, которому добрый волшебник вручил сразу пять эскимо.

– Молот короля Тетры, – остановился хранитель возле следующего стенда с еще одним молотом. – По преданиям, разговаривал.

В голосе музейного деятеля явственно ощущался сарказм.

Я сразу застопорил и не стал подходить ближе, выслушивать критику от еще одной древней железки мне не улыбалось.

– Пошли дальше, – махнул я рукой, стараясь не обращать внимания на улыбки гномов.

Экскурсия продолжилась.

– Фрегарах, меч короля Мананнана, может разрубить любой доспех.

– Энгервадель, молот короля Фритьофа, руны на нем разгораются во время войны и гаснут в мирное время.

– Атвейг, меч короля Торгара, по преданию поет от счастья, если его вынимают для битвы, а если битв долго не случается, то с него начинают капать кровавые слезы.

– А вот к этому мечу я не рекомендую вам приближаться, – сразу предупредил меня хранитель, показывая на лежащий в ножнах меч, от которого исходила непонятная мне угроза.

Я даже зябко поежился, настолько мне было неуютно просто стоять рядом с ним.

– Дайнслейф Проклятый, единственное сохранившееся до нашего времени Оружие из семерки Проклятых, – прошептал король, отступая на пару шагов. – Меч был под угрозой смерти выкован последним мастером клинков, который проклял его перед тем, как отдать королю Аргару. Если его достать из ножен, то вернуть обратно можно только после того, как он прольет чью-нибудь кровь. Если промедлить с этим, то Проклятый может ранить или убить даже своего хозяина. Король Аргар поплатился за свои угрозы мастеру, сначала потеряв свою жену, когда захотел впервые посмотреть на него, а затем и единственного сына, который добрался до меча в то время, когда отец спал.

– Похоже на правду, – ответил я, опасливо глядя на жуткую штуковину, от которой исходила явственная эманация крови и смерти. – Я бы и без вашего предупреждения к нему не подошел, он меня пугает.

Мы торопливо прошли дальше и остановились у предпоследнего экспоната.

– Мистелтейнн, меч короля Гардара. Легенда гласит, что это первое оружие, выкованное последним мастером клинков, поэтому единственное его уникальное свойство состоит в том, что он никогда не тупится.