Книга Сердце язычницы - Патриция Мэтьюз

Одевшись и обувшись, Дэвид снова подошел к Лилиа.

– Этот воин вызывает у меня невольное восхищение. Я был бы рад подружиться с ним, но вряд ли это удастся. Он ненавидит меня.

– Ты здесь посторонний, Дэвид, и Дик тоже, – сказала Лилиа. – Хана переживает трудные времена, а ваше появление отвлекает воинов. Кавике это не нравится.

– Чем же мы их отвлекаем?

– Когда начнется очередная атака, придется не только обороняться, но и защищать вас.

– Неужели я похож на беззащитного ребенка?

– Долг гостеприимства вынуждает заботиться о вас. Я вообще не понимаю, зачем вы здесь. Вас эта война не касается.

– Меня касается все, что касается тебя, милая. – Дэвид попытался взять Лилиа за руку.

– Только не заговаривай о любви! Сейчас не время!

– Если хочешь лишить меня слова, прикажи своему Кавике прирезать меня. Тогда сам он сможет сколько угодно говорить тебе о любви...

– То, что происходит между мной и Кавикой, тебя тоже не касается! – перебила его девушка.

– Я буду отвлекать воина своим присутствием, и вам предстоит постоянно ссориться из-за меня...

– Тогда поскорее покинь деревню! Поверь, я всей душой благодарна за то, что ты для меня сделал, но что не суждено, то не суждено, Дэвид!

– И ты думаешь, что после этих слов я соберу свои вещи и двинусь в обратный путь? – Дэвид рассмеялся. – Нет, будь это так, я не держал бы тебя в объятиях в Калаупапа!

– Если не хочешь уплыть отсюда, оставайся. Но сейчас мне не до тебя, я должна поговорить с воинами.

Лилиа быстро пошла прочь. Дэвид и Дик, переглянувшись, последовали за ней, ведя в поводу лошадей. На лужайке, когда-то принадлежавшей семье девушки, они оставили лошадей, а сами поспешили за Лилиа.

Девушка заметила, что на всем в деревне лежит печать запустения. Прежде в Хана постоянно звенел детский смех, добродушные возгласы женщин, занятых домашним хозяйством. Сейчас вокруг не было ни души, так как мужчины не покидали укреплений.

Встретив Лилиа, Кавика повел ее вдоль стены укреплений, не обращая внимания на Дэвида и Дика. Воины радостно приветствовали девушку. Ее присутствие явно вдохновляло их и поднимало боевой дух. Это признал даже Кавика.

– Твое появление в Хана внушает надежду. Что-то скоро случится, непременно случится!

Лилиа тоже считала, что события не заставят себя долго ждать. До Лопаки наверняка дошла весть о ее возвращении, и он уже планирует штурм. Девушка всей душой желала развязки.

– Я горжусь тобой, Кавика! – Она одобрительно улыбнулась воину. – И рада, что поручила защиту Хана именно тебе.

Воин просиял, но тут же нахмурился.

– Ты должна знать, алии нуи, что за время осады нам почти не удавалось рыбачить, так как военные лодки Лопаки все время подстерегали нас. Охотиться мы тем более не могли. Рассчитывать приходилось только на запасы, но они на исходе. Мы на грани голода.

Лилиа так встревожилась, что Дэвид сразу это заметил.

– Что случилось?

– Воины голодают... или вот-вот начнут голодать.

– Ну, это поправимо! – Дэвид обрадовался возможности внести свой вклад в защиту деревни. – Я отправлю в Лааину за провизией капитана Раунтри на его «Надежде». Скажите только, что нужно.

– Прекрасно! – воскликнула Лилиа, но тут же с сомнением добавила: – Для покупки провизии нужны деньги... и немало денег. У нас их нет. Боже мой, ведь поверенный леди Анны предлагал мне взять с собой сумму побольше, а я растратила и то, что имела!

– Не беспокойся, Лилиа. Деньги у меня найдутся. Я рад, что могу помочь, и дело не только в тебе. Не нравится мне этот ваш Лопака. Он уже и так натворил много бед, пора его остановить. Словом, я немедленно отправлюсь на «Надежду» отдать распоряжение капитану Раунтри. Дик, ты со мной?

– Конечно, дружище! Друзья поспешили к берегу.

– Куда это они? – с надеждой спросил Кавика. – Неужели решили покинуть Хана?

Лилиа объяснила, в чем дело.

– Мне это не по душе, – сказал воин. – Я не желаю быть в долгу у какого-то заезжего англичанина!

– А меня интересует только одно – пойдет ли это на пользу моему народу. – Лилиа пошла прочь.

– Постой, я отправлю с тобой воина для охраны.

– Что? Во имя Пеле, Кавика, не нужно мне почетного эскорта, тем более что я хочу побыть одна! Мне нужно обдумать положение... да и вообще многое обдумать!

Удалившись от линии обороны, девушка увидела Грозу и поспешила к своей любимице. Как хотелось Лилиа понестись вскачь, но она знала, что это рискованно. Из деревни теперь был выход только через маленькую бухту, так как все ворота забаррикадировали. Впрочем, для лошади прибрежные воды не преграда.

Оглядевшись, девушка вывела лошадь из временного загона, направилась к берегу и там вскочила на нее. Гроза вынесла Лилиа на песчаный берег в стороне от деревни. Из-за стен послышался встревоженный оклик, означавший, что дозорные заметили всадницу. Девушка ударила лошадь пятками в бока и скомандовала:

– Вперед, вперед!

Гроза птицей понеслась по полосе мокрого песка. Волосы Лилиа черной шалью развевались за спиной. Девушка счастливо улыбалась, впервые за долгое время чувствуя себя свободной.

Она не боялась наткнуться на засаду. Здесь, вдали от деревни, Лилиа легко ускакала бы от пеших воинов. В одном месте в океан далеко выдавался узкий мыс. Повернув к нему, девушка отпустила поводья, и Гроза устремилась туда. На самой оконечности мыса лошадь остановилась.

Солнце уже опускалось, и сумерки мягким покрывалом укутывали остров. Морская глубь потемнела, но тем белее казались пенные гребни волн. Прибой с вкрадчивым шипением накатывал на песок, к самым ногам лошади. Лилиа долго смотрела вдаль.

До последнего времени Исаак Джэггар выносил непочтительное обращение Лопаки, но удар кулаком переполнил чашу терпения, и миссионер решил покинуть лагерь. Ускользнув оттуда под покровом ночи, он направился куда глаза глядят, раздумывая о будущем.

Как проповедник, Джэггар считал себя обязанным нести безбожникам свет истинной веры, повсеместно насаждать учение Господне. Ради этого он прибыл на Мауи, ради этого принял сторону Лопаки. Поначалу Джэггар искренне верил, что таким образом добьется желаемого, но впоследствии разочаровался в своем свирепом и беспринципном союзнике. Все чаще он вспоминал слова Лилиа о том, что Лопака манипулирует им.

Постепенно миссионер понял, что нести свет веры островитянам ему придется самостоятельно.

Всю ночь и большую часть дня Джэггар шел вперед, спускаясь в долины и поднимаясь на холмы. И вдруг он увидел необычно высокую деревенскую стену. Такая окружала только Хана. Притаившись в густом кустарнике, миссионер огляделся и заметил людей Лопаки. Они тоже притаились, очевидно, готовясь к решающему штурму. Джэггар и раньше подумывал попроситься назад в деревню, теперь же смекнул, что его простят, если он выдаст защитникам Хана план Лопаки. Но в ту же секунду проповедник осознал, что хочет вернуться в деревню только из-за Лилиа.