Книга Полевой цветок - Джилл Мэри Лэндис

– Не знаю, миз Дэни, но мне кажется, чем раньше мы займемся этим, тем лучше.

Дэни оглядела темный склон холма, услышала донесшийся снизу шум моря и попыталась подавить охвативший ее сердце трепет.

– Я тоже так думаю, Лез.

Трой полагал, что уже стемнело, хотя он не был в этом уверен, так как не мог повернуться к небольшому окну в двери каменной темницы. Остальные узники, теснящиеся на холодном полу, уже спали. Один лишь Джебба, раненый, еще стонал.

В течение первой недели своего пребывания в этом аду Трой находился во власти одной мысли – бежать. Сейчас, когда подходила к концу третья неделя его заточения, он все больше думал о Дэни – о Дэни и о том, как выжить. Он продолжал подстерегать удобный момент, чтобы вырваться на свободу, но дни шли, и ему оставалось только надеяться, когда этот момент наступит, у него хватит сил, чтобы воспользоваться им.

В том, что он оказался в таком затруднительном положении, он обвинял только себя. Прибыв на остров Тобаго, Трой начал искать возможность встретиться с Рейнольдсом лицом к лицу. Такая возможность представилась ему уже на первой неделе его пребывания на острове. Он узнал, что тамошние плантаторы, приезжая в город, всегда собираются в гостинице «Королевская». Выдав себя за новоприбывшего, желающего приобрести землю и стать плантатором, он легко познакомился со многими преуспевающими владельцами земли. От них Трой узнал, что Константин Рейнольдс редко наведывается в Скарборо, но вскоре он нашел способ встретиться с ним.

После восстания рабов в северной части Тобаго плантаторы встретились, чтобы обсудить возможность установления более жесткого контроля за передвижениями рабов. Эта встреча состоялась в «Золотых пальмах», на плантации Рейнольдса возле горы Святого Георгия, и Трой присутствовал на ней в качестве будущего плантатора. Все шло хорошо, пока некоторые из гостей не уехали, а другие, решившие остаться на ночь, не легли спать. Именно тогда, когда Трой уже собрался уезжать, Рейнольдс отозвал его в сторону.

Мистер Фонтейн, – сказал Рейнольдс, глядя на него холодным оценивающим взглядом, в то время как они стояли возле одной из высоких колонн перед его роскошным особняком, – я хочу поговорить с вами наедине.

Трой настороженно посмотрел на Рейнольдса. Перед ним стоял человек, который убил его отца, и ему трудно было скрыть напряжение.

Я к вашим услугам, Рейнольдс.

Вам понравился Тобаго? – спросил его Рейнольдс.

Замечательный остров, – Трой не торопился раскрыть свои карты.

– Красивое место, не так ли?

– Конечно.

Рейнольдс повернулся и посмотрел на длинную подъездную аллею.

– Ваша мать тоже была красивой.

Эти слова как громом поразили Троя. Его бросило в жар, потом в холод. Ему с трудом удалось сохранить спокойный вид.

– Вам даже не достало благоразумия изменить имя, Фонтейн! Вы думали, я вас не узнаю?

Овладев собой, Трой произнес:

– Я никогда не видел вас раньше.

Это верно. – Рейнольдс подошел к нему ближе. – Но вы – точная копия своего отца. Даже если бы вы назвались другим именем, я бы узнал вас с первого взгляда.

– Значит, мы можем не притворяться и говорить начистоту.

– Как вам угодно, – вежливо проговорил Рейнольдс. – Что вы здесь делаете?

– Я приехал, чтобы отвезти вас в Луизиану, где вы предстанете перед судом за убийство моего отца.

– Вот как, оказывается, все просто!

Трой переступил с ноги на ногу. Он был уверен в себе и в пистолете, который лежал у него за поясом.

– Если желаете, мы можем усложнить.

– Не думаю, что возникнет такая необходимость. – Рейнольдс посмотрел поверх плеча Фонтейна, но тот решил не поддаваться на этот старый трюк и не сводил глаз с Рейнольдса. – Проводи мистера Фонтейна в надежное место, Гарт. Я займусь им позднее.

Услышав звук шагов за спиной, Трой выхватил пистолет, повернулся и увидел направленный в его грудь ствол винтовки, которую держал высокий худощавый мужчина. Из темноты на террасу вышли четыре раба, вооруженные дубинками.

Трой четыре дня просидел взаперти, а на пятый вновь встретился с Рейнольдсом. К этому времени все гостившие у него плантаторы уехали. Троя повели в столовую, где хозяин предложил ему разделить с ним трапезу. На Рейнольдсе был безупречный белый полотняный костюм, а Трой был грязный и босой с лицом, заросшим щетиной. Но Рейнольдс не обращал внимания на его внешность.

– Я любил вашу мать, – сказал Рейнольдсе, закончив есть. – Но она предала меня. Я прожил двенадцать лет во Франции, но не мог забыть ее и то, что она сделала. Поэтому я вернулся за ней в Новый Орлеан.

И убили моего отца.

Рейнольдс пожал плечами.

Это необходимо было сделать. Даже если бы семья достала деньги, которые я просил за его освобождение, мне все равно пришлось бы его убить. Джанетт не видела от него ничего хорошего. Никто не видел от него ничего хорошего. Он был никчемный человек. Возможно – Рейнольдс поднял бокал в знак того, что пьет за Троя, – я оказал вам услугу тем, что избавил вас от него.

Трой оттолкнулся от стола и вскочил на ноги, но охранник, стоявший сзади, рывком швырнул его обратно на стул. Трой глубоко вздохнул, пытаясь подавить гнев.

– А моя мать?

– Она уехала по доброй воле. Джанетт поняла, какую ошибку она совершила. Некоторое время мы прожили в Италии, потом во Франции. После того, как она умерла, я приехал сюда.

После того, как она умерла?

– Вы лжете! – проговорил Трой сквозь стиснутые зубы.

– Я не лгу, хотя мне больно об этом говорить. Мне ее очень не хватает. Она была всем для меня, как и я для нее.

– Нет! – закричал Трой и вскочил со стула.

Ярость придала ему силы. Он оттолкнул охранника и бросился на Рейнольдса.

– Гарт! – возопил Рейнольдс.

Раб, который охранял Троя, сумел остановить его и сжал его руки мертвой хваткой. – Уведи его отсюда! – Рейнольдс указал на Троя пальцем. – Брось его в тюрьму, где сидят остальные Я займусь им, когда буду уверен, что он действует в одиночку.

У него забрали одежду и дали короткие, до икр, рваные штаны, какие носили рабы. Рубашку и обувь ему не дали, и ноги его по-прежнему саднили и кровоточили, хотя прошло уже три недели с того дня, как его заковали в кандалы.

Его сковали цепью с другими узниками, среди которых были беглые непокорные рабы и несколько человек утверждавших, что они, как и Трой, ни в чем не виноваты. Каждый день их заставляли работать на полях или валить деревья на лесистых склонах гор. В ясную погоду и в дождь они рубили кипарисы, красные деревья, а затем тащили их вниз с помощью канатов и рычагов. Маккарти, надзиратель, имевший склонность сдирать кожу со спин нерадивых ударами кошки-девятихвостки, был единственным белым человеком из тех, кого Трой видел во время своего заточения. Он приходил в тюрьму рано утром и уходил поздно ночью.