Книга Вилла "Аркадия" - Джоджо Мойес

Будь на ее месте кто-то другой, Дейзи послала бы его куда подальше. Привыкнув к жизни в Лондоне, где ты никого не знаешь и тебя никто не знает, она возненавидела аквариумный аспект деревенской жизни. Приезд Даниеля, очевидно, стал предметом всеобщих пересудов. Но Камиллу, скорее всего, не интересовали сплетни: возможно, она выслушала столько сенсационных историй в своем кабинете, что давно выработала к ним иммунитет. Ей просто захотелось улучшить настроение подруги, решила Дейзи. Или ей понадобилась компания.

– Не забудь, загляни к нам, – напомнила Камилла, когда собралась уходить с Ролло. – Если честно, когда Кейти проводит время у подружек, мне хочется с кем-то поболтать. Хэл в последнее время предпочитает своих нарисованных дам. – Она сказала это в шутку, но лицо было грустным.

Единственный, кого не интересовала романтическая дилемма Дейзи, был Хэл. Вероятно, потому, подумала она, что он полностью ушел в работу, расчистив фреску почти на три четверти. Он был задумчив, отвечал односложно. Больше не делал перерыва на обед, принимал бутерброды от жены без всяких романтических излишеств, как раньше, и чаще всего они оставались нетронутыми.

Джонс не позвонил.

Она тоже ему не звонила. Она не знала, что сказать.

* * *

Даниель остался. На второй вечер они тоже не поговорили: целый день ни о чем другом не думали, а когда дом оказался в полном их распоряжении, сил на разговор, сотни раз прокрученный в голове, уже не осталось. Они поели, послушали радио и разошлись спать по разным комнатам.

На третий вечер Элли плакала не переставая: то ли животик болел, то ли зубик резался. Дейзи ходила с ней по верхнему этажу. В отличие от квартиры на Примроуз-Хилл, плач Элли, всегда натягивавший в ней какую-то невидимую струну, готовую вот-вот лопнуть, не вызывал здесь никакой тревоги, что они кого-нибудь беспокоят – соседей наверху и внизу, людей на улице, Даниеля. Она привыкла к изолированности и простору.

– В «Аркадии», – ласково говорила она дочери, – никто не услышит твои крики.

Она ходила по коридорам, Элли меньше плакала, оказываясь в разных комнатах, а ее мама старалась не слишком задумываться, как там реагирует Даниель внизу. В конце концов, именно поэтому он ушел, не выдержав шума, хаоса, непредсказуемости. Она даже думала, что не найдет его, когда спустится вниз.

Но Даниель невозмутимо читал газету.

– С ней все в порядке? – спросил он и успокоился, когда Дейзи кивнула. – Я не хотел… вмешиваться.

– Она иногда плачет до изнеможения, – пояснила Дейзи, протягивая руку к бокалу с вином и усаживаясь напротив него. – Ей нужно выпустить пар, прежде чем снова уснуть.

– Я столько всего пропустил. Совершенно не понимаю, что она хочет. В этом я отстал от тебя.

– Ну, знаешь, это не ядерная физика, – усмехнулась Дейзи.

– А для меня это такая же наука, – сказал он. – Но я научусь, Дейз.

Вскоре после этого она ушла спать. Но, покидая комнату, испытала неожиданное желание поцеловать его в щеку.

* * *

– Джулия?

– Привет, дорогая. Как дела? Как моя чудесная малышка?

– Даниель вернулся.

Последовала короткая пауза.

– Джулия?

– Понятно. Когда же произошло это маленькое чудо?

– Два дня назад. Он просто появился на пороге.

– И ты его впустила?

– Вряд ли я могла отправить его ловить последний поезд. Было почти десять вечера.

Сестра хмыкнула, дав понять Дейзи, как бы она поступила на ее месте.

– Надеюсь, ты не…

– Здесь восемь люксов, Джулия.

– Это уже кое-что. Погоди минутку. – Она зажала трубку рукой, и Дейзи услышала приглушенный крик: – Дон! Прикрути, пожалуйста, картофель, дорогой. Я разговариваю по телефону.

– Не стану тебя задерживать. Мне просто хотелось поделиться с тобой новостью.

– Вернулся навсегда?

– Что? Даниель? Не знаю. Он пока не сказал.

– Ну конечно. Глупо ожидать от него, что он поделится своими планами.

– Дело не в этом, Джу. Мы… до сих пор не поговорили. Вообще ни о чем не поговорили.

– Как это удобно для него.

– Но в этом не он виноват.

– Когда ты перестанешь его защищать, Дейзи?

– Я не защищаю. Нет, правда. Видимо, я только хочу посмотреть, что получится… если мы побудем рядом. Есть ли в этом смысл. А уже потом мы серьезно поговорим.

– Он предложил тебе деньги?

– Что?

– За проживание. Ведь ему теперь негде жить.

– Он мне…

– Он живет в роскошном отеле. В номере люкс. Бесплатно.

– Ой, Джулия, прояви к нему хоть немного уважения.

– Нет, Дейзи. Я не собираюсь этого делать. С какой стати мне проявлять к нему уважение, после того как он с тобой обошелся? С тобой и своим ребенком? Он никчемный человек, если хочешь знать мое мнение.

Дейзи фыркнула, не зная, что сказать.

– Только не позволяй ему снова командовать, Дейзи. Ты прекрасно справилась и без него. Просто помни об этом. Ты тоже ушла, только в другую сторону.

«Разве?» – подумала Дейзи после разговора. Она перестала быть беспомощной, бесспорно. Она сумела подстроить Элли под свое расписание, а не наоборот. Она вновь открыла себя, но стала чуть лучше прежней Дейзи, как ей временами казалось. Обновляя «Аркадию», она достигла чего-то важного и неожиданного и сделала это сама. Но она мучилась одиночеством. Она не принадлежала к тому типу людей, которые умеют жить одни.

– А ты изменилась, – сказал Даниель, понаблюдав какое-то время, как она работает.

– Каким образом? – настороженно поинтересовалась она.

Там, где дело касалось Даниеля, все ее перемены до сих пор оказывались к худшему.

– Ты не такая слабая, как раньше. Не такая уязвимая. Ты теперь лучше справляешься с проблемами.

Дейзи взглянула за окно, где Лотти дула на яркую детскую мельницу из фольги, вызывая у Элли восторженный визг.

– Я мать, – сказала она.

* * *

На четвертый день прибыла Кэрол, владелица пиар-агентства, и принялась восхищаться красотой дома и делать снимки поляроидом в каждой комнате, чем действовала на нервы Дейзи и Лотти.

– Джонс рассказал мне о вашей идее. Очень хорошая идея. Очень хорошая, – сказала она как заговорщик. – Получится отличная статья для какого-нибудь гламурного журнала. Я подумываю об «Интерьерах» или, может быть, о «Домах и садах». Дай вам Бог здоровья.

Дейзи рассердилась на Джонса за то, что он проговорился этой женщине, но быстро успокоилась, поняв, что теперь ее таланты будут признаны в печати.