Книга Обменные курсы - Малькольм Брэдбери

Внизу все затянули облака. Что-то в воздухе загадочно преображает мир, может быть, это связано с барабанными перепонками; трудно спорить с тезисом Маркса, что перемены в условиях порождают перемены в мышлении. Сознание плывет, слова и концепции меняют свой вес, реальность не вечна, а представляет собой коллективное восприятие. Однако история по-прежнему универсальна.

– Военное положение? – переспрашивает Петворт.

– Да, конец либерализации, – говорит Стедимен. – Вулкани – старый вояка. Думаю, некоторым вашим знакомым придется паршиво. Вы вовремя улетаете. Я пытался дозвониться вам в ro-ro-гостиницу, но телефоны обрезали. Не было сложностей?

– Никаких, – отвечает Петворт.

– Вот и отлично, – говорит Стедимен. – Дорогая, я правильно понимаю, что мы все будем джин с тоником? Да, три, пожалуйста, с лимоном и льдом, и, если можно, орешков.

– Жду не дождусь, как мы начнем скандалить, – произносит Баджи. – Можно орать друг на друга, сколько душе угодно.

– Ты понимаешь, что это скорее всего ко-ко-конец моей карьеры? – спрашивает Стедимен.

– Не кисни, Феликс, – отвечает Баджи. – Все лучше, чем двадцать лет с твоими водителями грузовиков. И всегда остается Бангладеш. Надеюсь, Энгус нас там навестит в своей следующей поездке. Вы ведь много ездите? Хотелось бы сохранить нашу дружбу.

– А вот и джин, – говорит Феликс Стедимен. – Вы попали в Провд?

– Нет, – отвечает Петворт. – Вышло небольшое затруднение, и поездку отменили.

– Да, жаль, – говорит Стедимен. – Интересно было бы. Это там стреляли в лю-лю-людей. Вы нигде ничего такого не видели?

– Нет, – отвечает Петворт. – Полагаю, я не персонаж в историческом мировом смысле.

Короткая остановка в очень дождливом Франкфурте, где выходят несколько пассажиров, остальные сидят пристегнутые к креслам и не могут даже посетить секс-шоп доктора Мюллера и купить приятный подарок для любимой. Мелькает запруженное машинами шоссе, и вскоре самолет уже кружит над охваченным стачкой Хитроу. Баджи стискивает Петворту руку.

– Они всегда думают, будто у них больше керосина, чем на самом деле, – говорит она.

Однако загораются надписи на переборке, за иллюминатором мелькает красный автобус, самолет катит по бетонной полосе. Они проходят полупустыми коридорами в помещение, где вращается багажная «карусель». Петворт берет тележку и направляется к окошку с надписью «Слака», которое выплевывает багаж. Торговец скальпелями, с места 21Е, машет рукой и уходит.

– Идете? – спрашивает Баджи, снова беря Петворта за руку.

– Нет, мой портфель еще не появился, наверное, его оставили под конец.

– Ну, Феликс сразу в министерство, отчитываться, – говорит Баджи. – Что ж, мы прощаемся, надеюсь, не навсегда.

Снова поцелуй, и парадно одетые Стедимены уходят. Петворт ждет еще некоторое время, потом подходит к стойке. Служащий в белой рубашке звонит по телефону, потом говорит:

– Сожалею, но ваш портфель по ошибке выгрузили во Франкфурте.

– И когда я смогу его получить?

– Боюсь, что не сможете. Когда выяснилось, что пассажира в аэропорту нет, служба безопасности его взорвала.

– Ясно, – говорит Петворт. – Могли бы быть повнимательнее.

– В наше время лучше перестраховаться, – замечает служащий. – Разумеется, вы вправе подать жалобу. Там было что-нибудь ценное?

– Да нет, – отвечает Дурак. И идет прочь, по указателям и стрелкам, к зеленому коридору для тех, кому нечего декларировать, в здание аэропорта Хитроу, где из-за ограждения машет ему темноволосая жена.